Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Солнце уже село. Последние его лучи погасли на краях облаков. Над землёй сгущалась вечерняя тьма. Стаю Акки Кнебекайзе сумерки застигли в пути. Гуси устали. Из последних сил они махали крыльями. А старая Акка как будто забыла об отдыхе и летела всё дальше и дальше.

Нильс с тревогой вглядывался в темноту.

«Неужели Акка решила лететь всю ночь?»

Вот уже показалось море. Оно было таким же тёмным, как небо. Только гребни волн, набегающих одна на другую, поблёскивали белой пеной. И среди волн Нильс разглядел какие-то странные каменные глыбы, огромные, чёрные.

Это был целый остров из камней.

Откуда здесь эти камни?

Кто набросал их сюда?

Нильс вспомнил, как отец рассказывал ему про одного страшного великана. Этот великан жил в горах высоко над морем. Он был стар, и часто спускаться вниз ему было трудно. Поэтому, когда ему хотелось наловить форели — а это было любимое лакомство великана, — он выламывал целые скалы и бросал их в море. Форель так пугалась, что выскакивала из воды целыми стаями. И тогда великан спускался к берегу, чтобы подобрать весь свой улов.

Наверное, вот эти глыбы, торчащие из волн, и есть те самые камни, которые сбрасывал великан.

Но почему же в провалах между глыбами сверкают огненные точки? А что, если это глаза притаившихся зверей? Ну, конечно же! Голодные звери так и рыщут по острову, высматривая себе добычу. Они и гусей, верно, приметили и ждут не дождутся, чтобы стая спустилась на эти камни.

А вон на самом высоком месте стоит великан, подняв руки над головой. Уж не тот ли это, который любил лакомиться форелью? Верно, и ему страшно среди диких зверей. Может быть, он зовёт стаю на помощь — потому и поднял руки?

А со дна моря на остров лезут какие-то чудовища. Одни тонкие, остроносые, другие — толстые, бокастые. И все сбились в кучу, чуть не давят друг друга.

«Скорей бы уж пролететь мимо!» — подумал Нильс.

И как раз в это время Акка Кнебекайзе повела стаю вниз.

— Не надо! Не надо! Тут мы все пропадём! — закричал Нильс.

Но Акка словно не слышала его. Она вела стаю прямо на каменный остров.

От страха Нильс даже зажмурился.

А когда снова открыл глаза, сам себе не поверил — так всё кругом изменилось.

Словно по взмаху волшебной палочки, громадные каменные глыбы превратились в обыкновенные дома. Глаза зверей стали уличными фонарями и освещёнными окнами. А чудовища, которые осаждали берег острова, были просто-напросто кораблями, стоявшими на причале. Нильс даже рассмеялся.

Как же он сразу не догадался, что внизу под ними был город? Ведь это же Карлскрона! Город кораблей! Здесь корабли отдыхают после дальних плаваний, здесь их строят, здесь их чинят.

Гуси опустились прямо на плечи великана с поднятыми руками. Это была ратуша с двумя высокими башнями.

В другое время Акка Кнебекайзе никогда бы не остановилась на ночлег под самым боком у людей.

Но в этот вечер выбора у неё не было, — гуси едва держались на крыльях.

Впрочем, крыша городской ратуши оказалась очень удобным местом для ночлега. По краю её шёл широкий и глубокий жёлоб. В нём можно было прекрасно спрятаться от посторонних глаз и напиться воды, которая сохранилась от недавнего дождя. Одно было плохо — нечего есть. На городских крышах ведь не растёт трава и не водятся водяные жуки.

Но всё-таки совсем голодными гуси не остались. Между черепицами, покрывавшими крышу, застряло несколько хлебных корок — остаток пиршества не то голубей, не то воробьёв. Для настоящих диких гусей это, конечно, не корм, но, на худой конец, можно и сухого хлеба поклевать.

Зато Нильс поужинал на славу.

Хлебные корки, высушенные ветром и солнцем, показались ему даже вкуснее, чем сдобные сухари, которыми славилась на весь Вестменхёг его мать.

Правда, вместо сахара они были густо обсыпаны серой городской пылью, но это беда небольшая.

Нильс ловко соскрёб пыль своим ножичком и, разрубив корку на мелкие кусочки, с удовольствием грыз сухой хлеб.

Пока он трудился над одной коркой, гуси успели и поесть, и попить, и приготовиться ко сну. Они растянулись цепочкой по дну жёлоба — хвост к клюву, клюв к хвосту, — потом разом подогнули головы под крылья и заснули.

А Нильсу спать не хотелось.

Он забрался на спину Мартина и, перевесившись через край жёлоба, стал смотреть вниз. Ведь это был первый город, который он видел так близко с тех пор, как летит с гусиной стаей.

Но время было позднее. Люди уже давно легли спать. Только изредка торопливо пробегал какой-нибудь запоздалый прохожий, и шаги его гулко разносились в тихом, неподвижном воздухе. Каждого прохожего Нильс долго провожал глазами, пока тот не исчезал где-нибудь за поворотом.

«Сейчас он, наверное, придёт домой, — грустно думал Нильс. — Счастливый! Хоть бы одним глазком взглянуть, как живут люди!.. Самому ведь не придётся уже…»

— Мартин, а Мартин, ты спишь? — позвал Нильс своего товарища.

— Сплю, — сказал Мартин. — И ты спи.

— Мартин, ты погоди спать. У меня к тебе дело есть.

— Ну, что ещё? — проворчал Мартин.