Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

«Да, не промахнись его величество, и моим бы косточкам тут лежать, — подумал Нильс. — Бедный Розенбум! Если бы не я, проскрипел бы ты, наверное, ещё годик-другой…»

Нильс бережно собрал разлетевшиеся во все стороны щепки и сложил их вместе ровной горкой.

Построив памятник своему погибшему товарищу, Нильс побежал к воротам.

«Не опоздать бы мне! — с беспокойством думал он, поглядывая на светлевшее небо. — Пока я разыщу ратушу, солнце, наверное, совсем взойдёт. А вдруг Мартин и в самом деле улетит без меня?»

Он выскочил за ворота и побежал по улицам, стараясь припомнить, где он плутал ночью. Но утренний свет всё изменил, всё выглядело теперь по-другому, и Нильс ничего не узнавал. Он свернул в какой-то переулок и вдруг, сам того не ожидая, выбежал прямо к ратуше.

Не успел он отдышаться, как перед ним уже стоял Мартин.

— Ну, сегодня ты молодец. Послушался меня, далеко не ходил, — похвалил его Мартин.

Нильс ничего не ответил. Он не хотел огорчать своего друга.

Когда стая пролетала над площадью, Нильс посмотрел вниз.

На высокой каменной тумбе стоял Бронзовый. Видно было, что он очень торопился и поспел на место в самую последнюю минуту. Камзол его был расстегнут, треуголка сбилась на затылок, а палка торчала под мышкой.

— Прощайте, ваше бронзовое величество! — крикнул Нильс.

Но Бронзовый ничего не ответил.

Может быть, он не слышал, а если и слышал, всё равно ничего не мог сказать.

Ночь прошла. Начинался новый день.

Глава десятая ПОДВОДНЫЙ ГОРОД

1

Стая Акки Кнебекайзе летела над прибрежной полосой, — там, где земля встречается с морем. Давно уже между землёй и морем шёл нескончаемый спор.

Вдали от берега у земли только и было забот, что о картофеле, об овсе и о репе. Про море она и не думала.

И вдруг узкий длинный залив, как ножом, разрезал землю. Земля отгородилась от него берёзой и ольхой и снова занялась своими обычными делами…

Но вот ещё один залив рассёк землю.

Земля и на этот раз окружила его деревьями, словно это был не морской залив, а обыкновенное пресное озеро.

А заливы бороздили уже весь берег. Они ширились, она вторгались в самую середину лесов и полей, дробили землю на мелкие кусочки.

Море хотело захватить землю.

Земля хотела оттеснить море.

Земля подбиралась к морю отлогими зелёными холмами.

Но море выбрасывало ей навстречу песок и складывало у берега сыпучие горы.

— Не пущу! — говорило море.

— Не сдамся! — говорила земля.

И она поднималась перед морем отвесной скалистой стеной.

Тогда море начинало яростно биться. Оно шумело и пенилось, оно кидалось на утёсы так, словно хотело растерзать на части всю землю. И в этой схватке никто никого не мог одолеть.

А земля пускалась на хитрость. Она высылала навстречу морю множество островов — шхер. Завидев первый островок, море накидывалось на него, опустошало, обрывало с него всю зелень — до последней травинки, превращало его в голый камень.

Расправившись с одним островком, море бросалось на другой, на третий, на четвёртый. Но чем ближе к берегу, тем больше становилось островков. И когда море подходило к самой земле, у него уже не было прежней ярости, оно становилось тише, спокойнее. Оно уже не опустошало землю и мирно плескалось у зелёных островов.

Здесь, на этих поросших травой шхерах, стая Акки Кнебекайзе в последний раз отдыхала перед самым большим перелётом.

Дорога всех птичьих стай шла дальше над открытым морем.

2^{1}

Нильс сидел на своём белокрылом коне и вертел головой во все стороны. В воздухе было шумно, как на большой проезди дороге в ярмарочный день.

Никогда в жизни не видел Нильс столько птиц сразу.

Тут были чёрно-белые казарки и пёстрокрылые утки, и крохали, и кулики, и кайры, и гагары. Они кричали, гоготали, чирикали, щебетали, свистели на все голоса. Они перекликались, переговаривались, старые знакомые приветствовали друг друга, а новички засыпали всех вопросами:

— Скоро ли мы прилетим?

— Уж не сбились ли мы с пути?

— Сколько же можно лететь без отдыха?

Но вожаки уверенно вели свои стаи всё дальше и дальше в море.

Берег и шхеры остались уже далеко позади.

Нильс взглянул вниз и — удивительное дело! — ему показалось, что под ними ничего не было, — ни земли, ни моря. Какая-то прозрачная пустота расстилалась под ними, и в этой пустоте тоже летели птичьи стаи, тоже проносились, обгоняя друг друга, лёгкие облака.

Неужели они летят так высоко, что, кроме неба, ничего уже нет?

Нильс посмотрел вверх, потом опять вниз и увидел, что там внизу, птицы летят как-то странно, запрокинувшись на спинки.

Да ведь там внизу море! Спокойное, гладкое, как огромное зеркало, прозрачное море.

И небо — со всеми облаками, с перелётными стаями — отражается в нём так ясно, что самое море кажется небом.

День для перелёта над морем был как нельзя лучше. Лёгкий ветер разгонял облака, словно расчищая птицам дорогу.

Только на западе нависла какая-то тёмная туча и края её почти касались самой воды.

Акка Кнебекайзе давно уже поглядывала на эту тучу, — туча ей не нравилась.

И недаром! Ветер уже не помогал птицам. Он набрасывался на них и резкими толчками норовил разметать во все стороны их ровный строй.