Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Только белый молодой гусь, задрав голову кверху, стремительно побежал по лужам.

— Подождите меня! Подождите меня! — кричал он диким гусям. — Я лечу с вами! С вами!

«Да ведь это Мартин, лучший мамин гусь, — подумал Нильс. — Чего доброго, он и в самом деле улетит!»

— Стой, стой, — закричал Нильс и бросился за Мартином.

Нильс едва догнал его. Он подпрыгнул и, обхватив руками длинную гусиную шею, повис на ней всем телом. Но гусь даже не почувствовал этого, точно Нильса и не было. Он сильно взмахнул крыльями — раз, другой — и, сам того не ожидая, поднялся над землёй.

Прежде чем Нильс понял, что случилось, они уже были высоко в небе.

Глава вторая ВЕРХОМ НА ГУСЕ

1

Нильс сидел на спине у Мартина и не смел шевельнуться. Он никогда не думал, что гусь такой скользкий. Нильс прямо прилип к шее Мартина. Обеими руками он вцепился в гусиные перья и, чтобы лучше удержаться, весь съёжился, вобрал голову в плечи и даже зажмурил глаза.

А вокруг него выл и гудел ветер, — словно хотел оторвать Нильса от Мартина и сбросить вниз.

— Сейчас упаду, вот сейчас упаду! — шептал Нильс.

Но прошло десять минут, двадцать, а он не падал. Наконец он расхрабрился и чуть-чуть приоткрыл глаза.

Справа и слева мелькали серые крылья диких гусей, над самой головой Нильса, чуть не задевая его, проплывали облака, а далеко-далеко внизу темнела земля.

Она была совсем не похожа на землю. Казалось, что кто-то разостлал под ними огромный клетчатый платок. Одни клетки были чёрные, другие желтовато-серые, третьи светло-зелёные.

Нильс не сразу понял, что всё это — поля. Чёрные клетки — только что вспаханные поля, зелёные клетки — это осенние всходы, перезимовавшие под снегом, а желтовато-серые квадратики — прошлогодние жнивья, до них ещё не успел добраться крестьянский плуг.

Вот клетки по краям тёмные, а в середине — зелёные. Это сады, — деревья ещё совсем голые, но лужайки покрылись первой травой.

А то попадались коричневые клетки с жёлтой каймой — это был лес: он стоял тёмный, неодетый, а молодые буки на опушке желтели старыми сухими листьями.

Сначала Нильсу было даже весело разглядывать это лоскутное одеяло из разноцветных клеток. Но чем дальше летели гуси, тем тревожнее становилось у него на душе.

«Чего доброго, они и в самом деле занесут меня в Лапландию!» — подумал он.

— Мартин, Мартин! — крикнул он гусю. — Поворачивай домой! Хватит, налетались!

Но Мартин ничего не ответил.

Тогда Нильс изо всей силы пришпорил его своими деревянными башмачками.

Мартин чуть-чуть повернул голову и прошипел:

— Слуш-ш-ай, ты! Не ш-шуми! Сиди смирно, а не то сброшу тебя…

Пришлось сидеть смирно.

2

Весь день белый гусь Мартин летел вровень со всей стаей, будто он никогда и не был домашним гусем, будто он всю жизнь только и делал, что летал.

«И откуда у него такая прыть взялась?» — удивлялся Нильс.

Но к вечеру Мартин всё-таки стал сдавать. Теперь-то всякий бы увидел, что летает он без году один день: то вдруг отстанет, то вырвется вперёд, то будто провалится в яму, то словно подскочит вверх.

И дикие гуси увидели это.

— Акка Кнебекайзе! Акка Кнебекайзе! — закричали они.

— Что вам от меня нужно? — спросила гусыня, летевшая впереди всех.

— Белый отстаёт!

— Он должен знать, что летать быстро легче, чем летать медленно! — крикнула гусыня, даже не обернувшись.

Мартин пытался сильнее и чаще взмахивать крыльями, но усталые крылья отяжелели и тянули его вниз.

— Акка! Акка Кнебекайзе!

— Что вам нужно? — отозвалась старая гусыня.

— Белый теряет высоту!

— Он должен знать, что летать высоко легче, чем летать низко! — ответила Акка.

Бедный Мартин напряг последние силы. Но крылья у него ослабели так, что совсем не держали его в воздухе.

— Акка Кнебекайзе! Белый падает!

— Кто не может летать, как мы, пусть сидит дома! Скажите это белому! — крикнула Акка, не замедляя полёта.

— И верно, лучше бы нам сидеть дома, — прошептал Нильс и покрепче уцепился за шею Мартина.

Мартин, как подстреленный, падал вниз.

Счастье ещё, что по пути им подвернулась какая-то тощая ветла. Мартин зацепился за верхушку дерева и повис среди веток. Так они и висели на ветке. Крылья у Мартина обмякли, шея болталась, как тряпка. Он громко дышал, широко разевая клюв, точно хотел захватить побольше воздуха.

Нильсу стало жалко Мартина. Он даже попробовал его утешить.

— Милый Мартин, — сказал Нильс ласково, — не печалься, что они тебя бросили. Ну посуди сам, — куда тебе с ними тягаться! Давай лучше вернёмся домой!

Мартин и сам понимал, что надо бы вернуться. Но ему так хотелось доказать всему свету, что и домашние гуси кое-чего стоят!

А тут ещё этот противный мальчишка со своими утешениями! Может быть, если б он не сидел на шее, Мартин и долетел бы до Лапландии.

Со злости у Мартина сразу прибавилось силы. Он замахал крыльями с такой яростью, что поднялся чуть не до самых облаков и скоро догнал стаю.

На его счастье, уже наступал вечер.

На землю легли чёрные тени. С озера, над которым летели дикие гуси, потянулся туман.

Стая Акки Кнебекайзе спустилась на ночёвку.

3