Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Долго уговаривать Мартина не пришлось. Ему и самому приглянулась эта полянка. Да и торопиться теперь было нечего — стаю им всё равно не догнать, а доберутся они до Лапландии на час раньше или на час позже, это уж не важно.

И они опустились на полянку.

Каждый занялся своим делом: Мартин щипал свежую молодою травку, а Нильс разыскивал старые орехи.

Он медленно брёл по опушке леса от дерева к дереву, обшаривал каждый клочок земли, как вдруг услышал какой-то шорох и потрескивание.

Рядом в кустарнике кто-то прятался.

Нильс остановился. Шорох затих.

Нильс стоял не дыша и не двигаясь.

И вот, наконец, крайний куст зашевелился. Среди веток мелькнули белые перья. Кто-то громко загоготал.

— Мартин! Что ты тут делаешь? Зачем ты сюда залез? — удивился Нильс.

Но в ответ ему раздалось только шипенье, и из куста чуть-чуть высунулась чья-то чужая гусиная голова.

— Да это вовсе не Мартин! — воскликнул Нильс. — Кто же это может быть? Уж не та ли это гусыня, из-за которой Мартина чуть не зарезали на обед?

— Ах, вот как, они хотели меня зарезать!.. Хорошо, что я убежала, — проговорил гусиный голос, и белая голова снова высунулась из куста.

— Значит, вы Марта? — спросил Нильс. — Очень рад познакомиться. — Нильс поклонился гусыне. — Мы только что от ваших хозяев. Едва ноги унесли.

— А сам-то ты кто? — недоверчиво спросила гусыня. — И на человека не похож, и на гуся не похож. Постой-ка, постой! Уж не тот ли ты Нильс, о котором тут в лесу такие чудеса рассказывают?

— Так и вы слышали обо мне? — обрадовался Нильс. — Выходит, мы с вами знакомы. А Мартина вы ещё не видели? Он здесь, на полянке. Пойдёмте к нему. Он, наверное, очень вам обрадуется. Знаете, он тоже домашний гусь и тоже убежал из дому. Только моя мама ни за что бы его не зарезала…

Мартин и вправду очень обрадовался. Он даже забыл о своих ранах и, увидев гусыню, сразу стал прихорашиваться, — пригладил клювом пёрышки, расправил крылья, выпятил грудь.

— Очень, очень рад вас видеть, — сказал Мартин кланяясь. — Вы прекрасно сделали, что убежали от ваших хозяев. Это очень грубые люди. Но всё-таки вам, наверное, страшно жить в лесу одной? Вы так молоды, вас всякий может обидеть.

— Ах, я и сама не знаю, что мне теперь делать, — жалобно заговорила гусыня. — У меня нет ни минутки покоя. Нынешней ночью куница чуть не оборвала мне крыло. А вчера муравьи до крови искусали мне ноги. Но всё равно я ни за что не вернусь домой. Ни за что! Хозяйский сынок только и делал, что дразнит меня. А хозяйская дочка никогда вовремя не накормит и не напоит. — И гусыня горько заплакала.

А Нильс покраснел, — видно, вспомнил, что и Мартину когда-то приходилось от него не сладко.

Верно, и Мартин вспомнил об этом, но из деликатности не подал виду. А Марте он сказал:

— Не надо плакать! Мы с Нильсом сейчас что-нибудь придумаем.

— Я уже придумал! — крикнул Нильс. — Она полетит с нами.

— Ну да, конечно же, она полетит с нами, — обрадовался Мартин. Ему очень понравилось предложение Нильса. — Ведь правда, Марта, вы полетите с нами?

— Ах, это было бы очень хорошо, — сказала Марта, — но я ведь почти не умею летать. Нас, домашних гусей, никто этому не учит.

— Ничего, вы сами научитесь, — сказал Мартин. — Поверьте мне, это не так уже трудно. Надо только твёрдо запомнить, что летать высоко легче, чем летать низко, а летать быстро легче, чем летать медленно. Вот и вся наука. Я-то теперь хорошо это знаю! Ну, а если по правилам не выйдет, можно и без правил — потихонечку, полегонечку, над самым леском. Чуть что, сразу опустимся на землю и отдохнём.

— Что ж, если вы так любезны, я с удовольствием разделю вашу компанию, — сказала гусыня. — Должна вам признаться, что, пока я жила тут одна, я немного училась летать. Вот посмотрите.

И Марта побежала по лужайке, взмахивая на ходу крыльями. Потом она вдруг подпрыгнула и полетела.

— Прекрасно! Прекрасно! Вы отлично летаете! — закричал Мартин. — Нильс, садись скорее!

Нильс вскочил ему на спину, и они полетели.

Марта оказалась очень способной ученицей. Она всё время летела вровень с Мартином, ни чуточки от него не отставая.

Зато Мартин никогда ещё не летал так медленно. Он еле шевелил крыльями и каждый час устраивал отдых.

Нильс даже испугался. Он наклонился к самому уху гуся и зашептал:

— Что с тобой, Мартин? Уж не заболел ли ты?

— Тише, тише, — тоже шёпотом ответил Нильсу Мартин и покосился на Марту. — Как ты не понимаешь! Ведь она в первый раз летит. Забыл, каково мне приходилось поначалу-то!

Так они и летели в пол-лёта. Хорошо ещё, что никто их не видел. Все птичьи стаи давно их опередили.

2

Каждый раз, когда Нильс смотрел вниз, ему казалось, что вся земля путешествует вместе с ним.

Медленно тянулись поля и луга.

Бежали реки, — то спокойно разливаясь по долинам, то шумно перепрыгивая через каменистые пороги.

Деревья, упираясь корнями в землю, взбирались по горам до самых вершин, а потом сбегали по склонам — где врассыпную, где густой толпой.

А солнце оглядывало всю землю и всех подбадривало:

— Вперёд! Вперёд! Веселее!