Чудесные дни в «Ужиках»

Я бегло просмотрел портреты местных жительниц. И в самом деле, каждый рисунок был аккуратно подписан большими буквами: Тамара, Матрёна, Лукерья, Марфа.

— Подожди, — вмешался Никита, — а кто-нибудь видели эти надписи?

— Не знаю, — задумался художник, — я показывал готовый портрет, надпись делал перед уходом, а лист оставлял просто на столе.

— Ну, раз ещё никто не пришёл тебя побить, есть небольшой шанс, что своих новых имён старички ещё не знают. Скольких ты обозвал? Четверых?

— Да, остальных не успел. Но не понял, к чему ты клонишь?

— Я намекаю, что было бы неплохо эти твои художества экспоприировать.

— Не понял, переведи последнее словечко.

— Это моего деда любимое словечко, выкрасть надо твои рисунки, да поскорей.

— Как ты это собираешься провернуть? Я лучше спрячусь на печке до конца лета, чем ещё раз туда сунусь. Боюсь подумать, что со мной могут сделать четыре рассерженных деда. Да уж, Гошик, подставил ты меня, спасибо.

— Пожалуйста, — задумавшись ответил на на автомате. — Ой, в смысле извини, думаю, как тебе помочь теперь.

В дверь кто-то постучал.

— Всё, это конец. Они пришли за мной, — Марк за секунду стал белый, как мел. — Пожалуйста, спрячьте меня, — его полные надежды и мольбы глаза заставили нас засуетиться.

— Прячься скорей в шкаф, забросаем тебя одеждой, — предложил Марик.

Стук в дверь повторился, кто-то настойчиво хотел к нам попасть.

— Печь остыла, давай быстро прыгай внутрь, заслонкой тебя прикрою, никто не найдёт, — я подтолкнул товарища в сторону убежища, и он послушно забрался в широкое отверстие, пока Ник открывал дверь.

На пороге стояли уже знакомые мне девочки-мухоморы.

— А! Маша и Глаша, заходите. Знакомьтесь, это Гоша.

— Вот, бабушка с дедушкой вам передали гостинцы, — та, что постарше, Глаша, стесняясь, протянула мне корзинку, накрытую нарядным цветным платком.

— И вот ещё, я на нашем столе нашла — друг ваш рисунки перепутал, — младшая протянула мне портрет своего деда. — Какой-то Марфон нарисован, судя по надписи. Не знаем такого, хоть на деда Андрея похож.

— Спасибо, Марк как раз искал этот рисунок, — я скоренько выхватил лист и спрятал за спину, пока девочка не передумала.

Мне хотелось, чтобы сестрички поскорей ушли, боюсь даже представить каково там в печке Марику, но они топтались у порога, исподтишка изучая меня.

— Ну, вам наверно пора, а то бабушка будет волноваться, — Никитка тоже хотел поскорей спровадить девчат.

— Мы вообще-то специально попросились еду вам принести. Хотели договориться с художником, чтобы он и наши портреты нарисовал, — заявила младшая, Маша.

— Его нет сейчас, вышел, — я старался говорить любезно, но мысленно уже взял их за руки и вывел на улицу. Жаль, что прирождённая вежливость не позволяла сделать это на самом деле.

— Можно мы тут подождём? — сёстры не понимали намёков, топтались на месте и уходить не собирались.

Мы с Никитой переглянулись, ну не силой же их выставлять из дома, в конце концов.

Пока я ломал голову, как бы повежливей прогнать гостей, Ник ляпнул первое, что пришло в голову:

— Представляете, наша курица сегодня розовые яйца снесла, пойдёмте в курятник, покажу вам.

Как только сёстры скрылись за дверью, я бросился открывать заслонку в печи:

— Марик, ты как? Живой? Можешь выходить, гости ушли и на одну картинку у нас хлопот меньше.

— Да я слышал всё, — из печи показался вспотевший негр, немного смахивающий на моего лучшего друга Марка. — Меня идея посетила, пока я в печи сидел.

— Поделись. Ой, ты только по дому не ходи пока, а то до конца лета будем отмывать всё, — я постелил на полу газету. — Посиди немного тут, а когда сёстры уйдут, почистим тебя от золы на улице. Ну так что за идея?

— Нужно одному из нас переодеться в девчонку и в таком виде идти за рисунками, тогда нас точно никто не вычислит и потом не узнает при встрече.

— И кто пойдёт? Ника тут хорошо знают, ты тоже засветился основательно.

— Правильно, ты пойдёшь! — оказывается, Марк уже всё решил за меня.

— Стой, стой! — я решил возмутиться для порядка. — Что значит правильно? Я свою кандидатуру не предлагал.

— Но ты же сам сказал, что у нас с Никитой большие шансы быть узнанными, а ты для деревенских пока тёмная лошадка.

— Хорошо, допустим, я соглашусь. Переоденусь, постучусь в дом, а под каким предлогом смогу зайти внутрь?

— Ну, — Марик почесал затылок, — попросишь книгу почитать.

— Ага, ты б ещё сказал — одолжить телевизор посмотреть.

— Да, действительно, книга как-то не очень… Придумал! — друг захлопал в ладоши от радости. — Во всей деревне всё ещё нет света после грозы, можно спросить, нет ли лишней свечки.

— Это ещё куда ни шло. — не очень мне хотелось ввязываться в эту историю, попахивавшую колонией для несовершеннолетних преступников, но ставить под удар Марка, за которого я, в общем-то отвечал, просто не позволяла совесть. — Хорошо, я попробую, но ничего не гарантирую, рисунки могли уже увидеть или переложить в другое место.

Когда вернулся Никита, я примерял женский халат, найденный в шкафу.

— Ух ты! Решили свою одежду не стирать, одевать что найдёте?