Чудесный нож

В ушах Ли стоял гул, который не имел ничего общего ни с бушующим внизу лесным пожаром, ни с натужным гудением дирижабля, который снова пытался взлететь в небо. Этот гул был эхом его детства и игры в Аламо. Как часто они с товарищами разыгрывали эту героическую битву на руинах старой крепости, по очереди притворяясь голландцами и французами! Детские воспоминания нахлынули на него с удвоенной силой. Он вынул кольцо своей матери и положил его на скалу рядом с собой. В тех мальчишеских сражениях Эстер бывала то пумой, то волком, а раз или два – гремучей змеей, но чаще всего принимала вид пересмешника. Теперь же…

– Хватит мечтать, давай-ка лучше целься, – сказала она. – Это тебе не игрушки, Ли.

Люди, поднимающиеся по склону, рассредоточились и стали двигаться медленнее, потому что оценили ситуацию не хуже его. Они знали, что им придется атаковать ущелье, и понимали, что один человек с винтовкой сможет оборонять его достаточно долго. Позади них, к удивлению Ли, дирижабль по-прежнему пытался взлететь. То ли ему не хватало подъемной силы, то ли кончалось горючее, но он никак не мог подняться, и у Ли родилась новая мысль.

Он устроился за камнем поудобнее, тщательно прицелился из своего старенького «винчестера» в левый двигатель и спустил курок. При звуке выстрела лезущие по склону солдаты подняли головы; через секунду двигатель вдруг взревел, а потом так же внезапно захлебнулся и умолк. Дирижабль завалился набок. Ли слышал вой второго двигателя, но теперь воздушный корабль был парализован.

Солдаты остановились и залегли в укрытие. Ли сосчитал их: двадцать пять человек. У него было тридцать пуль.

Эстер подползла поближе к его левому плечу.

– Я буду смотреть туда, – сказала она.

Съежившись на сером валуне с прижатыми к спине ушами, она сама стала похожа на камень, серовато-коричневый и почти незаметный, если бы не ее глаза. Эстер не была красавицей; с виду она ничем не отличалась от самой обыкновенной жилистой зайчихи, но глаза у нее были чудесного цвета – золотистые, испещренные крапинками, буроватыми, как торфяник, и зелеными, как молодая листва. Теперь эти глаза смотрели вниз на последний пейзаж, который им суждено было увидеть: дикий, голый каменистый склон с торчащими там и сям утесами, а под ним горящий лес. И ни травинки, ни зеленого листочка, на которых можно было бы отдохнуть взгляду.

Она чуть шевельнула ушами.

– Совещаются, – сказала она. – Голоса я слышу, а о чем говорят, не понимаю.

– Это по-русски, – объяснил он. – Они собираются напасть все вместе, бегом. Так нам будет сложнее всего выстоять.

– Целься как следует, – сказала она.

– Ладно. Но, черт возьми, Эстер, я не люблю отнимать у людей жизнь.

– Либо мы, либо они.

– Нет, тут еще хуже, – сказал он. – Либо они, либо Лира. Не знаю уж как, но мы связаны с этой девчушкой – и, если честно, я не имею ничего против.

– Вон тот, слева, сейчас выстрелит, – предупредила Эстер, и не успела она это сказать, как раздался треск винтовочного выстрела и от валуна в полуметре от нее брызнули каменные осколки. Пуля с визгом унеслась в ущелье, но Эстер даже не вздрогнула.

– Что ж, теперь оно и на душе как-то полегче, – сказал Ли и тщательно прицелился.

Потом нажал на курок. Он видел лишь маленькое синее пятнышко между камнями, но ему этого хватило. Удивленно вскрикнув, солдат упал навзничь и умер.

И началась битва. Не прошло и минуты, как окрестные горы и гулкое ущелье наполнились эхом треска выстрелов и свиста пуль, которые отлетали от скал, вздымая фонтанчики каменного крошева. К запаху горящего леса добавился запах пороха; от скал в тех местах, куда ударялись пули, тоже пахло горелым, и вскоре Ли стало казаться, будто пылает весь мир.

Валун, за которым прятался аэронавт, почти сразу покрылся рубцами и выбоинами; при каждом очередном попадании камень точно вздрагивал, и Ли это чувствовал. Одна пуля пролетела совсем близко от Эстер – Ли заметил, как шерстка на ее спине шевельнулась, но сама она и ухом не повела. Он тоже стрелял без перерыва.

Эта первая минута оказалась жаркой. И когда ей на смену пришло короткое затишье, Ли обнаружил, что ранен: камень, к которому он прижимался щекой, его правая рука и затвор винтовки перепачкались кровью.

Эстер обернулась, чтобы посмотреть на него.

– Ничего страшного, – сказала она. – Чиркнуло по волосам и малость содрало кожу.

– Ты не считала, сколько их упало, Эстер?

– Нет. Тут только знай ныряй – больше ничего не успеть. Ты бы перезарядил винтовку, пока дают!

Ли скрючился за валуном и попытался передернуть горячий на ощупь затвор. Он был обильно полит кровью из раны на голове; теперь кровь подсохла, и механизм заело. Ли аккуратно плюнул на него, и затвор скользнул на место.

Потом он снова поднялся на ноги, но не успел взглянуть в прицел, как схлопотал пулю.