Чудесный нож

Ли прибыл на Новую Землю лишь час-другой тому назад – его шар пригнало сюда ветром, который вызвали ведьмы, – и, убрав снаряжение, сразу же отправился в гостиницу «Самирская» по соседству с рыбоконсервной базой. Эта гостиница служила местом сбора многих арктических бродяг: здесь они обменивались новостями, подыскивали себе работу или оставляли друг для друга сообщения. Когда-то и сам Ли Скорсби просиживал тут целые дни, дожидаясь контракта, пассажира или попутного ветра, так что в его теперешнем поведении не было ничего необычного.

Кроме того, сейчас в мире происходили настоящие катаклизмы, и люди просто не могли не собираться вместе, чтобы обсудить их. Каждый день приносил очередную удивительную новость: то река Енисей освободилась ото льда, хотя сезон для этого был совсем неподходящий, то океан отступил от берегов, обнажив странную каменную кладку на дне, то кальмар в тридцать метров длиной схватил трех рыбаков, вышедших в море на катере, и разорвал их на мелкие кусочки…

А с севера по-прежнему катился плотный, холодный туман; порой он словно начинал фосфоресцировать каким-то невиданным доселе светом, и тогда в нем смутно маячили чьи-то гигантские силуэты и слышались таинственные голоса.

По всем этим причинам время для работы нынче было неподходящее, так что в баре гостиницы «Самирская» редко оставалось свободное местечко.

– Вы сказали «Грумман»? – спросил пожилой человек, сидевший за стойкой неподалеку. Судя по его одежде, это был охотник на тюленей; его деймон, лемминг, важно выглядывал у него из кармана. – Он точно жил с тартарами. Я был там, когда его приняли в племя, и видел, как ему просверлили череп. Ему и другое имя дали, тартарское; погодите-ка, сейчас вспомню.

– Послушай, дружище, – обратился к нему Ли Скорсби. – Ты не будешь возражать, если я угощу тебя выпивкой? Мне нужны сведения об этом человеке. Что это было за племя, о котором ты говоришь?

– Енисейские пахтары. Живут у подножия хребта Семенова, где в Енисей впадает другая река – забыл ее название… ну, та, что течет с холмов. У тамошней пристани еще стоит утес величиной с дом.

– Ах да, – сказал Ли. – Теперь я вспомнил, где это. Когда-то я там пролетал. Так Грумману, стало быть, просверлили череп? Но зачем?

– Он был шаманом, – пояснил старый охотник на тюленей. – По-моему, тартары признали в нем шамана еще до того, как приняли его к себе. Ну и процедура это сверление! Продолжается день и две ночи. Они сверлят с помощью лука, как при добывании огня.

– Ну, тогда понятно, почему его команда так ему подчинялась, – сказал Сэм Канзино. – Это были самые отпетые мошенники, каких я только видел, но перед ним они все ходили на задних лапках. Я-то думал, они просто боятся его ругани. Но если он был шаманом, это объясняет их поведение еще лучше. Но знаешь, до чего же он был любопытный! Сущий волк – если вцепится, так уж не отпустит. Он вытряс из меня все, что я знал о тех краях, о повадках разных там росомах и лисиц. А ведь этот чертов капкан здорово его покалечил: рана на ноге была открытая, а он знай себе записывал результаты действия кровяного мха, мерял себе температуру, а потом следил за формой рубца – словом, отмечал каждую мелочь… Чудак, что и говорить. В него влюбилась одна ведьма, так он дал ей от ворот поворот.

– Да неужто? – сказал Ли, вспомнив о красоте Серафины Пеккала.

– Зря это он, – вставил охотник на тюленей. – Если ведьма предлагает тебе любовь, надо соглашаться. А откажешься – пеняй на себя. Это все равно что выбор между счастьем и горем. Чего ты никак не можешь сделать, так это не выбрать ни того, ни другого.

– Наверное, у него была какая-то причина, – сказал Ли.

– Если он не совсем чокнутый, причина должна была быть серьезная.

– Он всегда был упрямый, – сказал Сэм Канзино.

– Может, хранил верность другой женщине, – предположил Ли. – А я слышал о нем еще кое-что: он якобы знал, где находится один волшебный предмет – не знаю уж, что это за штука, – который способен защитить своего хозяина от чего угодно. Вы когда-нибудь об этом слыхали?

– Я слыхал, – отозвался охотник на тюленей. – У него самого этой вещи не было, но он знал, где ее найти. Один человек пытался заставить его рассказать о ней, но Грумман его убил.

– А его деймон! – сказал Сэм Канзино. – Тоже странный. Это была орлица, черная орлица с белой головой и грудью. Я таких в жизни не видал и не знаю, как они называются.

– Скопа у него была, – вступил в разговор бармен, услышавший последние слова. – Вы говорите про Стэна Груммана? Его деймон – скопа. Орел, который питается рыбой.

– И что с ним случилось, с Грумманом? – спросил Ли Скорсби.

– Ввязался в войны скрелингов где-то в Берингландии. Там его и застрелили, наповал. Это последнее, что я о нем слышал, – ответил охотник на тюленей.

– А я слышал, что ему голову отрезали, – сказал Ли Скорсби.