Чудесный нож

– Кто же нас поддержит? Вы имеете в виду себя? Я не знала, что все происходит подобным образом, – сказала доктор Малоун, выпрямляясь. – Я думала, они учитывают отзывы и так далее…

– В принципе да, – сказал сэр Чарльз, – но не мешает знать и то, как подобные комиссии работают на практике. И кто в них входит. Как бы там ни было, я весьма заинтересован в ваших исследованиях, считаю, что они могут оказаться очень полезными и что их, безусловно, следует продолжать. Позволите ли вы мне представлять вас неофициальным образом?

Доктор Малоун почувствовала себя как утопающий моряк, которому бросили спасательный круг.

– Но… Конечно! Боже ты мой, разумеется! Спасибо вам огромное… то есть… вы правда считаете, что это может изменить положение? Я не хочу сказать, что… Не знаю, что я хочу сказать. Но, конечно же, мы согласны!

– Что от нас потребуется? – сказал доктор Пейн.

Мэри посмотрела на него с удивлением. Разве десять минут назад Оливер не говорил, что собирается работать в Женеве? Но он, похоже, раскусил сэра Чарльза быстрее, чем она: между ними словно промелькнула искорка взаимопонимания, и Оливер тоже сел на стул.

– Рад, что вы уловили главное, – сказал пожилой господин. – Вы совершенно правы. Я искренне рад, что ваши мысли приняли именно такое направление. И при условии, что мы с вами договоримся, я, возможно, даже отыщу для вас дополнительный, совсем иной источник финансирования.

– Стоп, стоп, – сказала доктор Малоун, – подождите-ка. План наших исследований составляем мы сами. Я всегда готова обсуждать их результаты, но как нам действовать дальше, решаем только мы. Конечно, вы понимаете…

Сэр Чарльз развел руками – жест, выражающий глубокое сожаление, – и поднялся на ноги. Оливер Пейн, взволнованный, встал следом за ним.

– Прошу вас, не надо, сэр Чарльз, – сказал он. – Я уверен, что доктор Малоун вас выслушает. Мэри, бога ради, если ты просто послушаешь, ничего плохого не случится, ведь так? А от этого может зависеть все.

– Я думала, ты переезжаешь в Женеву, – сказала она.

– В Женеву? – спросил сэр Чарльз. – Прекрасное место. Там такие широкие возможности! И денег сколько угодно. Не смею вам препятствовать.

– Нет-нет, это еще не решено, – поспешно сказал Пейн. – Обсуждение только началось – все это еще очень зыбко. Прошу вас, садитесь, сэр Чарльз. Может быть, кофе?

– Вы очень любезны, – сказал сэр Чарльз и снова сел с видом удовлетворенного кота.

Впервые доктор Малоун посмотрела на него внимательно. Перед ней сидел человек лет шестидесяти пяти или чуть старше, состоятельный, уверенный в себе, великолепно одетый, привыкший ко всему самому лучшему, привыкший вращаться в самых влиятельных кругах и нашептывать важные сведения на ухо самым могущественным персонам. Оливер был прав: гость действительно чего-то от них хотел. И они не получат его поддержки, если не сумеют ему угодить.

Она сложила на груди руки.

Доктор Пейн передал сэру Чарльзу кружку со словами:

– Простите, это довольно низкий сорт…

– Что вы, что вы. Так я продолжу, если позволите?

– Пожалуйста, – ответил Пейн.

– Итак, мне известно, что вы сделали ряд любопытных открытий в том, что касается сознания. Да, вы еще ничего не опубликовали, и эти открытия далеки – по крайней мере, внешне – от формального предмета ваших исследований. Однако слухами земля полнится. И меня особенно интересуют ваши результаты. Например, я был бы весьма доволен, если бы вы сконцентрировали ваши усилия на вопросах управления сознанием. Во-вторых, гипотеза о множественности миров – помните, Эверетта, году этак в 1957-м или около того; полагаю, вы напали на след того, благодаря чему эта теория могла бы получить значительное развитие. Исследованиями в этом направлении, пожалуй, заинтересовались бы даже оборонные ведомства, которые, как вы, наверное, знаете, и сейчас еще достаточно богаты; таким образом, всех этих утомительных процедур с заявками и комиссиями вполне можно было бы избежать.

Не ждите, что я раскрою свои источники, – продолжал он, подняв ладонь в ответ на движение доктора Малоун, которая привстала, собираясь что-то сказать. – Я уже упоминал Закон о государственной тайне; скучнейший документ, что и говорить, но мы обязаны относиться к нему с уважением. Я убежден, что в области поиска других миров вскоре будут сделаны серьезные открытия. И сделать их должны именно вы. И наконец, в‑третьих: есть проблема, связанная с одной конкретной личностью. С ребенком.

Тут он остановился, чтобы отхлебнуть кофе. У доктора Малоун отнялся язык. Она побледнела, хотя сама и не могла этого видеть; у нее было такое чувство, словно она вот-вот упадет в обморок.