Чудики с кистью (сборник)

– В том-то и дело, что здесь меня некому драть. – Потом, сверкнув глазами, она выпалила: – Ну и катись ты в свою Россию, дурак. Алкоголик…

Женитьба Буркова

Художников Бурков всегда пользовался успехом у женщин.

Особенно хорошо дела шли в молодости, когда его нос еще не приобрел настораживающей лиловой окраски. Одна молодая особа в те годы умудрилась даже наперекор родителям женить его на себе.

Буркову было в ту пору всего двадцать шесть. Он имел вид эталонного хиппи и вольно перемещался с кистями и мольбертом по окрестностям Вологды, ловя на себе взгляды романтически настроенных девиц, уставших от комсомольского однообразия. Возле Феропонтово к нему как-то и прибились две симпатичные барышни. Художник на пленэре был особенно хорош: косматые власы, сияющие глаза, расхристанный вид и кисть, шныряющая по холсту, как шпага фехтовальщика, все это буквально кричало о причастности художника к загадочному миру, в котором таится выход в эмпиреи.

Одна из барышень – Наташа – первая обратила внимание на живописного молодого пижона и потянула в его сторону подругу…

К радости девиц художник оказался разговорчив и естественен как ребенок: бесхитростно улыбался, отвечая на дурацкие вопросы, без остановки острил и даже позволил Наталье сделать мазок кистью по своему холсту. При этом его лапа уверенно и одновременно мягко направляла девичью руку, и этот дуэт оставил эффектный завиток на холсте.

– Как красиво получилось! – умирала от удовольствия Наташа.

– Да ну, обычное дело, – сверлил ее своим огненным взором художник.

Девица была на седьмом небе от счастья. Радостно щебеча, Наташа написала Буркову свой телефон и кокетливо вложила листок с номером ему в ладонь. Художник, не отрываясь от холста, с беззаботной веселостью скомкал эту бумажку и сунул в карман, не заметив, что Наташа слегка нахмурилась, задетая подобной небрежностью. Однако уже через мгновение девушка расплылась в улыбке: при всем желании долго обижаться на этого сияющего хиппи было просто невозможно. В такие вдохновенные минуты он напоминал не то заигравшегося ребенка, не то щенка, беззаботно катающегося на спине по залитой солнцем поляне…

Дочь директора строительного треста двадцатичетырехлетняя Наташа во всех смыслах была завидной невестой. Миловидная и незлобная, она была пропитана идеалами русской литературы девятнадцатого века, и восторженная душа ее томилась в поисках того единственного и неземного, которого она могла бы полюбить всем сердцем. Обыкновенные, так сказать, правильные молодые люди ее совсем не привлекали. Она не желала идти по жизни путем, заготовленным ей родителями, и ее твердый целеустремленный характер не мог не вызывать уважение даже у отца-начальника. Нет, только самое возвышенное, самое удивительное существо было достойно Наташиной любви, и случайно подвернувшийся ей во чистом поле Бурков, что называется, попал на благодатную почву.

Девица вбила себе в голову, что полюбила, и стала беззастенчиво ухаживать за расхристанным хиппи. Бурков не возражал, тем более что у Наташи всегда можно было вкусно пожрать. Кроме того, она сносно разбиралась в искусстве и получала секретарскую зарплату, на которую нет-нет да и приглашала своего художника в кафе.

Бурков с его случайными заработками и пустым холодильником не сопротивлялся настойчивой ухажерке. Обитал он в комнате одноклассника Николая, работающего где-то на стройке, а по вечерам занятого в народном театре. Этот пронырливый актеришко по дешевке пристраивал картины Буркова, не забывая о своем интересе. Бурков был счастлив получать от него жалкие рубли, поскольку не знал истинной цены своим «художествам». При самостоятельных попытках сбыть живопись плату за холсты он частенько получал в водочном эквиваленте. Подобные сделки шли часто ниже себестоимости и не окупали даже затрат на масляные краски.

Непритязательность Буркова доходила до безалаберности, граничащей с монашеским аскетизмом. Отсутствие денег не тревожило его, но когда краски и водка, которая лилась в этой квартирке рекой, заканчивались, его охватывала лихорадка, за которой неминуемо следовал глубокий творческий кризис…

Зайдя как-то к Николаю, Наташа пришла в ужас от условий жизни своего возвышенного принца и всю вину за это взвалила на хозяина квартиры:

– Как ты не понимаешь, Бурков, что он эксплуатирует тебя!

– Не-е, Колян свой человек, – ухмыльнулся Бурков.

– У тебя все хорошие. Ты хоть знаешь, что он твои деньги прикарманивает?

– Не-е, не прикарманивает. У меня и денег-то нет.

Одним словом не художник, а святая простота…

Наташа, однако, твердо решила устроить жизнь любимого и ринулась спасать его. Первым шагом к спасению стало переселение Буркова под надзор к Наташиной бабушке, Марии Николаевне, бывшей учительнице литературы, обитавшей в трехкомнатной квартире с котом. Бабушка нежно любила внучку и после знакомства с художником согласилась его приютить. Мария Николаевна, также как Наташа, любила искусство и все, что с ним связано, и Бурков сразу пришелся ей по сердцу…