Чудо-чадо и чудовище

Гастон – персонаж из мультфильма "Красавица и чудовище"

 

14. Влюбилась?

– Елена –

Маришка смотрит мультики, вытянувшись во всю длину на бабулином диване, а мы с мамой на кухне колдуем над ужином. Точнее, мама колдует, а я медитирую с ножом в одной руке и огурцом в другом. То застываю с глупой улыбкой на лице, уносясь мыслями к Диме, то прихожу в себя и чувствую на себе подозрительные взгляды родительницы. Попавшись в очередной раз на скачках в другую реальность, прячу горящее лицо за волосами, склоняясь ниже над разделочной доской. Чую, допроса не избежать.

В конце концов не выдерживаю.

– Ты что–то хотела спросить? – поднимаю невинные глазки на маму. Уж лучше сейчас отстреляться, чем ждать вопросов и мучиться.

– Как погуляли в парке? – маму врасплох не застать. Она делает вид, что не замечает моего состояния, активно натирает морковь на терке.

– Маришка разве не рассказала? – медленно режу огурец, с ювелирной дотошностью вымеряя толщину пластиков.

– Что–то рассказывала про зануду Веника, улетевшие шарики и какого–то Дим Димыча, который чуть не съел твоего Веника. Я ничего не поняла, если честно. Вы поругались с Вениамином?

– Вроде того. Даже не знаю, будем ли мы после этой прогулки еще общаться или нет.

– То–то я смотрю, ты дома,  а вроде как собиралась остаться у него.

– Передумала. Мам, давай не будем о нем. Я что–то так устала, столько эмоций за день. Из меня как будто всю энергию выкачали.

И это правда. До сих пор отойти не могу после неожиданного расставания с Вениамином и сногсшибательной встречи с Дмитрием. Я все еще в парке, все еще рядом с чудовищем, даже запах его до сих пор преследует и не перебивается нарезанным для салата огурцом или маминой зажаркой.

– Вижу я, как ее из тебя выкачали. Несчастный огурец уже десять минут порезать не можешь. У тебя новые отношения? Кто он?

Все равно ведь Маринка рассказала о Дим Димыче. Нет смысла скрывать новое знакомство.

– Его зовут Дмитрий и он просто знакомый. Между нами ничего нет.

– Так уж и нет. Я тебя в таком же состоянии семь лет назад видела. Влюбилась?

– Ты что? – вспыхиваю. – Нет!

Да! Но сейчас это чувство в сто крат волнительнее – шире, глубже, важнее всего, что было ранее. И пугающее своей силой. Как на качелях взлетела ввысь и замерла там, даже дышать страшно. И возвращаться вниз не хочется.

Домучиваю, наконец, огурец, высыпаю его с разделочной доски в чашку.

– Нет говоришь? – прищурившись, хмыкает маман. – А огурец зачем мне в морковку насыпала? Он же для салата, а морковь для зажарки.

– Ой…

Покраснев ярче свеклы, перекидываю ломтики в другую чашку, корю себя за рассеянность.

– Вот тебе и ой.

Дождавшись, когда я выловлю непослушными руками из тертой морковки все кусочки огурца, мама отворачивается к плите, где у нее скворчит в сковороде лук, высыпает туда морковь, перемешивает.

– Ладно, – бросает через плечо, – дело ваше, дело молодое, сами разберетесь. Ой, что я тебе сейчас расскажу.

Мама поворачивается ко мне с деревянной лопаткой в руке и начинает заливисто смеяться. Уже жду. Сейчас будет новая история, наверняка с участием моего ребенка.

– Маринка наша что сегодня учудила.

Так и есть.

– Пошли мы с ней в магазин. Накупили всякой всячины, ну ты видела…

Киваю. Видела я те четыре битком набитые пакета, на которые маман извела половину месячной зарплаты. Как будто нас не два с половиной человека живут здесь, а рота вечно голодных солдат. А еще удивительно, что у Маринки силы остались составить маме компанию после развлечений в парке. Наглядный пример неразряжаемых встроенных батареек в сто сантиметров роста моей кнопки.

Интересно, пока они до магазина гуляли и обратно, много Марина успела рассказать? Но лучше я спрашивать не буду – мама только–только нашла новую тему для разговора.

– Расплачиваюсь, значит, на кассе, мне дают сдачу и вдруг, руки–крюки, полтинник падает на пол. Говорю Маришке:

– Зайка, подними, пожалуйста.

Тут мужчина рядом поднимает купюру и отдает мне со словами:

– Я, конечно, не зайка…

А Маришка ему возмущенно:

– Зачем тогда поднимал?

Мы с мамой громко хохочем.

– Представляю его лицо. Бедный мужик.

– Он Маринке шоколадку подарил за остроумие.

– Если за каждый свой остроумный выпад ей будут платить шоколадками, мы разоримся на стоматологах.

"Я и так из–за Маришкиных перлов порвала с женихом, увлеклась другим мужчиной, а до этого вообще поцеловалась на виду всего кафе с незнакомым человеком. Стыд–позор! Но такой стыд не грех пережить снова и снова".

Мыслями снова улетаю к этому невероятному человеку.

 

С уходом из парка Вениамина вдруг всем сразу стало легко и весело. А вместе с этим и воздух чище, трава зеленее, небо синее, и даже солнце еще ярче. Настроение подскочило до верхней планки и замерло в предвкушении волшебной сказки.

– Идем на качели? –  протянул мне руку Дмитрий.

– Мам, пойдем! Дим Димыч купил безлимит на все карусели! Это значит, мы можем кататься сколько хотим! Хоть весь день!