Чудо для Алисы

– А может, и не было никакого преступления? Доказательств нет! Лавины часто являются причиной гибели археологов, горы – это риск, это… – бормочет Авалиани.

– Да. Только в тот день лавины не было. Хвала грузинским архивам, – кривится Пахомов. – А доказательства мы отыщем, не сомневайтесь!

Глава 28

Авалиани и Месхи непринужденно беседуют на грузинском. Кононец нетерпеливо ерзает и сверлит мужчин взглядом, а через минуту вторгается в разговор:

– Майор, мы по-прежнему ждем записи из журнала комнаты связи.

Авалиани отмахивается от него, как от назойливой мухи, процедив сквозь зубы:

– А ты дотошный, майор! Потерпи, я старого друга два года не видел.

– Не вы ли говорили, что у нас час?

И еще…

– Слушаю, майор, – прищуривается Зураб. Вид у него такой, будто он видит нас впервые.

– Достаньте из архива данные о командном составе военной базы в 1999 году. Мы хотим допросить всех.

– Боюсь, что этих сведений у меня нет, – вздыхает Зураб, сложив пальцы в замок. – Они остались в архивах Министерства обороны России. К тому же база была вывезена со всем воинским составом, инвентарем и прочим.

Кононец глубоко вздыхает, словно собираясь что-то сказать, и… сдувается. Замолкает, тоскливо опустив глаза в пол.

– Да бросьте вы! – приходит на выручку Мирослав. – Большинство военных были грузинами, так? Сомневаюсь, что они присоединились к эшелонам, следующим в Россию. Неужели вам нужны какие-то бумажки, чтобы вспомнить сослуживцев?

Кажется, если я встану между Боголюбовым и Авалиани, меня ударит током. Ожидание ответа походит на тяжелую дождевую тучу. Я не знаю, о чем молчат трое приятелей… И почему нельзя допросить других членов командования? Выходит, их местонахождение скрывают.

– Список командования ищите в Министерстве обороны России, – выдавливает Авалиани. – Меня удивляет, почему вы не обеспокоились этим заранее? Дома? Данные в открытом доступе. Скажу лишь – мы со своей стороны сделали все, что могли.

Я с неприкрытым удовлетворением замечаю, как на шее Авалиани нервно бьется жилка. Майор позвал этих двоих, зная, что они будут держать язык за зубами! Следствие едва возобновилось, мы в самом начале пути… успокаиваю себя, пытаясь скрыть дрожь в руках.

– Пойдем в архив, Заур, – покряхтывая, Авалиани поднимается с кресла.

– Не волнуйся, майор, найдем мы твои документы! – Месхи хлопает Артема Дмитриевича по плечу и бодро следует за Авалиани.

Кононец благодарно кивает и равнодушно захлопывает блокнот с записями. Подполковник Алашвили неотрывно следит за сослуживцами и, когда те отходят на достаточное расстояние, торопливо поднимается с места и садится рядом со мной.

– Вы родственник лейтенанта Легенды? – шепчет он.

– Да. Это мой папа. Я никогда не видела его…

– Вы так похож. Я сразу понимать по цвету глаз и…

– Чего вы хотите? – Майор Кононец не разделяет ностальгии.

– Не верьте Месхи. Сержант – брат его жены. Жены Заура Месхи. Он никогда не говорить правду, – подполковник нервно снимает очки и протирает стекла краем рубашки. Его лоб расчерчивает грозная, напряженная складка.

Что здесь происходит, черт возьми?

– Зачем вы это говорите? – осторожно спрашиваю я.

– Я потерять сына. Его убили. Жалко терять близких. Я хотеть помочь.

– Как зовут сержанта и где он служит? – произносит Кононец, гипнотизируя дверь.

– Его зовут Резо Лагидзе и он возглавлять военную базу в Гудаури. Но они не сказать вам об этом… – подполковник бросает небрежный взгляд на стол Авалиани и возвращается на место.

Кононец делает запись в блокноте и прячет его в момент, когда за дверью слышатся голоса. Меня охватывают страх и первобытное чувство опасности. По спине струится липкий пот, а глухие удары сердца заглушают приближающиеся шаги. Интуиция нашептывает, что нам нужно убираться из Вазиани. И как можно скорее!

– Держи, майор! – Авалиани протягивает Кононцу ксерокопию и плюхается в кресло. Под его тяжестью оно протяжно скрипит.

– Спасибо, Зураб, – отвечает Кононец и раскладывает перед офицерами бумаги. – Поставьте подпись под показаниями. – Алашвили и Месхи молча расписываются. – У меня остался один вопрос.

– Дерзай, майор, – развалившись в кресле, говорит Авалиани. Он демонстративно подносит руку к лицу и всматривается в циферблат стареньких часов. – Темнеет скоро. Не хочу задерживать…

– Последний вопрос, майор. Назовите фамилию сержанта, который объявил тревогу. И место его службы.

«Они не скажут правду… не скажут…» – подтачивают бурлящую во мне тревогу слова подполковника Алашвили.

– Нет проблем. Его звали Вано Гогуа, и он недавно скончался от тяжелой болезни.

– Спасибо, уважаемые коллеги, – Кононец медленно поднимается с места, прижимая документы к груди, как ребенка. – Мы не хотим злоупотреблять гостеприимством и, пожалуй, поедем к следующему пункту маршрута, – на последних словах голос майора ломается, и в нем появляются умоляющие нотки.

«Ай, молодца, Артем Дмитриевич! Развитая интуиция здесь не только у меня!»

– Не годится, майор, – обрывает Авалиани. – Ты отпустил автобус до утра.

Кононец молчит, покорно сдуваясь перед бешеной энергетикой Авалиани…

Богдан