Чудо любви. Истории о Ним Кароли Бабе

Всякий раз, когда мы переживаем тяготы жизни, мы вспоминаем его. И он всегда помогает нам, либо непосредственно, либо наделяя силой других для помощи нам.

А для некоторых он был Богом:

Каждый, кто получает его даршан, спасён.

*

Махараджи — это хаван (жертвенный огонь), берущий себе и сжигающий мою карму.

*

Он вне пределов всего, что вы можете сказать о нём.

Понимаете, он — Бог. Вот кто он.

Все эти категории слишком условны. На самом деле для большинства преданных он представал то одним, то другим или же всем сразу. Просто-напросто он был их «Баба».

Меня не интересовали его чудеса. Я знал только то, что он мой Баба.

*

Одна женщина никогда не относилась к Махараджи как к великому святому, обладающему особыми силами. Он говорил, что не наделён ими, и она ему верила. Она считала его очень духовным, хорошим и добрым человеком, дарившим ей любовь, нежность и покой ума. Её же муж относился к Махараджи как к самому Богу. В присутствии Махараджи они оба забывали о своих проблемах.

*

Я никогда не боялся его. Никогда. Не из-за страха перед ним я ощущал напряжение и старался быть начеку в его присутствии — а из-за страха за него. Например, если у вас есть сад с прекрасными цветами и вы ухаживаете за ним, вы боитесь не цветов, а лошадей или коров, которые могут вытоптать или съесть цветы, или же садовника, который может забыть их полить. Понимаете, я боялся, что чья-нибудь черствость может причинить ему неудобство или боль; это подобно тому, как переживает ваша мать, когда вы приходите домой, а её нет. Она беспокоится по поводу того, кто вас накормит и позаботится о вас. Именно такие чувства я испытывал.

Западные преданные по-разному относились к Махараджи и к пребыванию рядом с ним. Хотя многие из нас испытывали глубокую близость к нему, тем не менее, слово «гуру», имеющее более формальный оттенок и означающее помощь в достижении духовного освобождения казалось нам более подходящим, чем «Баба». Поскольку в той культуре, в которой мы выросли, гуру не относятся к широко распространённым явлениям, мы были в большой степени склонны к мифологизированию гуру. У нас не было особого желания обретать дедушку или ещё одного друга. Нам нужен был Бог или, по крайней мере, божественный посредник. И именно так большинство из нас относилось к Махараджи. В приведённых ниже воспоминаниях явно прослеживаются некоторые различия между нами.

(Один западный преданный беседует с другим.) У меня не было необходимости слишком долго находиться рядом с ним. Это было хорошо для других, для тех, кому нужно было быть с ним постоянно. Я думаю, что наше с тобой путешествие было прекрасным, так как ты был чудесным дополнением меня. Ты должен был быть рядом с Махараджи, ты должен был сидеть у его ног, ты должен был подмечать мельчайшие детали, слышать каждую историю. И мне это очень нравилось, это было действительно прекрасно — но это было не для меня, мне нужно было не это. Мне нужна была суть, семя, ощущение.

*

Я помню, как однажды мы все по обыкновению хорошо поели, а затем вздремнули. Но у нас было ощущение того, что суфии называют барака (благословение или духовная сила). Проснувшись, мы почувствовали себя потерявшими ориентацию, но это было такое приятное ощущение. Для меня в этом чувстве, которое я получал, когда приходил, принимал прасад и расслаблялся, заключалась большая и настоящая работа.

Именно таким образом я ощущал реальную бараку, или благословение.

Я всё время плакал от того, что Махараджи не берёт меня к себе, в свои объятия, в храм, и не отправляет меня в полёт на небеса. После самой первой встречи с ним я загорелся огромным, почти безумным желанием оказаться у него под одеялом.

*

И я всегда пытался что-то сделать, найти какой-то способ заставить его взять меня к себе. Но я очень скоро понял, что нет ничего, что заставило бы его сделать это.

*

Я никогда не считал, что слова в действительности имеют большое значение. Истинный гуру находится внутри. И Махараджи был олицетворением того, что мне нужно было увидеть, чтобы постичь истину.