Чудо-моргушник в Некитае

- О, наша государыня так печется о безопасности страны и супруга! звенел голосок фрейлины Зузу. - Она мне сама говорила - я, говорит, лысых за версту чую!

- Государыня наша молодчина, да она не одна была, - тут же возразил Гу Жуй. - Ей знак кое-кто подал.

- Уж не ты ли? - язвительно спросил Ли Фань.

- Ну, а кто еще, - самодовольно ухмыльнулся Гу Жуй. - У нас уж с ней давно сговорено было: мол, как засекешь во дворце лысого пидара, ты мне помаячь.

- А где же тогда он? Ну-ка, покажи! - потребовал Ли Фань.

- Гу Жуй, кто это? Покажи, покажи! - заволновались дамы.

- Мог бы, да не буду, - уклонился Гу. - Раз императрица молчит, то и я не буду. Государственная тайна!

- Страшно подумать, что случилось бы, если б не императрица! - громко заговорил Ван Мин, завистливо перебивая опять отличившегося Гу Жуя. Подкрался бы, мерзавец, к трону, да ка-ак цапнул государя за ляжку! Или у принца бы ухо оттяпал.

- Неужели лысые пидары так опасны? Ой, я боюсь! - взвизгнула супруга гов.маршала.

- Еще бы не опасны! - отвечал Ван Мин. - Любого охотника спросите - в наших лесах это самый опасный зверь.

- Точно, - мгновенно подхватил Гу Жуй. - Тигр против этой зверюги котенок. Уж я-то знаю - пятый год езжу лысых пидаров по весне пострелять. Риск, конечно, но...

- Ха, да что вы, городские, об этом знаете! - ревниво вступил в разговор Ли Фань. - Вы, баре, приехали с ружьецом побаловаться, подстрелили пидарчонка-другого, сфоткались на память у лысой тушки, бутылку распили да и домой. А мы, деревенские, бок-о-бок с ними живем - мы уж такого страху натерпелись! Вы бы видели, что осенью-то творится, когда гон у них!..*

____

* Въедливый читатель, конечно, уже возмущенно торжествует: ага! Все твердил о святой Шамбале, о непорочной нравственности великого Некитая, дескать, преступности у них нет и заповеди никто не нарушает... И что же? Оказывается, они там пидаров на охоте из ружья стреляют! Вот так ахинса, вот так идеалы гуманизма! Лежит-де бедный пидарчонок, подстреленный и бездыханный, комарик-де пьет кровушку из лысинки - а кровушка-то уже из мертвого течет, из окоченелого - вот, мол, изуверы какие! - Успокойся же, злопыхатель, не гони волну - никакого изуверства тут и в помине нету. Стреляют-то в Некитае исключительно ампулами с дозой снотворного! Так что ничего вашему пидарчонку не сделалось. Полежал, лысенький, прочухался, вскочил на ноги - помотал головой, фыркнул недовольно, фотографию порвал, на пеньке ему на память оставленную, да и побежал себе целехонек да веселехонек! Только лысина да пятки на солнце сверкают. Остановился у опушки, в кармане пересчитал денежку, что охотники-то положили, кулачком издали погрозил - да снова припустил, только рубашка пузырем надулась. Беги, пидарчоночек, беги себе в стадо, резвись на приволье, никто тебя не тронет, лысенькай! Так что никакого душегубства, а сплошной гуманизм и забота об экологии поголовья.

- Что вы говорите? - заинтересовалась Зузу. - У лысых пидаров осенью гон?

- А я о чем толкую, - отвечал Ли Фань. - Я вон редьку не собрал прошлый год - весь огород потоптали. Вечером выглянул из дома, смотрю - по грядкам Тяо Бин несется с пачкой циркуляров в руке. А за ним Сюй Жень! Глаза у обоих кровью налились, зубы оскалены... Тут Сюй Жень как завизжит: Тяо Бин, куда вы дели сводку об эффективности? А Тяо Бин в ответ на это как завыл - бежит и воет, у меня в жилах вся кровь заледенела... Тут Сюй Жень Тяо Бина догнал и как начали оба сигать друг через друга! Сигают и печать друг другу на спину ставят!

- Ой, страсти какие! - ахали дамы с круглыми от ужаса глазами.

- А может, они гегельянцы, - завистливо возразил на рассказ Ли Фаня Ван Вэй, редактор "Некитайской онанавтики". - Сюй Жень и Тяо Бин, я имею в виду.

- Что? - не поняв, переспросил Ли Фань. - Гегельянцы? А при чем здесь вообще Гегель?

- Совершенно, совершенно ни при чем! - поддержал Ван Мин, соперник Ван Вэя.

- Не скажите, батенька, - опроверг Ван Вэй. - Я вот недавно прочел исследование историческое - там все по-новому выходит. Гегель тут очень даже при чем.

- Расскажите, расскажите! - стали просить придворные.

Ван Вэй взглянул на императора, и тот высочайше кивнул. Повинуясь монаршему повелению, некитайский журналист огласил новейшие исторические факты.

ФРИДРИХ И ГЕГЕЛЬ

То, что Гегель был философ - об этом спору нет. Опять же, дело известное, что учителем его был сам Кант. Да только не все помнят, что Кант-то не с философии начинал, а был спервоначалу знаменитейшим шаромыжником во всей Германии, уркой самого высшего разряда. Бывало, где фатеру обчистят или пару лягашей в канаву темной ночью спихнут, так все уж сразу знают - это Канта работа. Ну вот, жил, значит, Кант таким манером, а как старость подкатила, завязал. Мой, - говорит, - богатейший опыт нуждается в серьезном философском осмыслении! И принялся молодежи критику чистого разума преподавать и все такое прочее.