Чудо-моргушник в Некитае

Ну, Гегель послужить отечеству рад со всем удовольствием - сразу и принялся. И что интересно: женщины-то гораздо способней мужчин оказались к диалектике! Пока там лекции или семинары - тут все больше мужики на виду один руку тянет с правильным ответом, второй, все аргументы какие-то приводят. А как до практических занятий доходит - шалишь, другая масть идет! Из мужиков нет-нет да объявится какой-нибудь остолоп циклопом одноглазым, а из дамочек - ну, ни разу, ну вот ни единого случая! Прямо на лету дамы-то всю диалектику схватывают!

Одна беда - запарка вышла у Гегеля. Приходит к Фридриху - так, мол, и так, Германия большая, а мой один, надо кадры готовить. А молодежи, студенчеству-то немецкому того только и надо - горой поднялись за передового профессора. Гегель! - говорят. - Пиши нас всех во младогегельянцы! И такую успеваемость по философии развили - аж три года в Германии делать вилки не успевали - все разошлись на аргументы философские.

Ну и, прошло каких-нибудь десять лет - и привилась диалектика по всей Германии в массовом масштабе. А дальше - больше: шагнуло гегельянство, значит, в Европу да и расцвело там, как клумба с розами. Теперь куда ни приедь - в Англию или там Данию - всюду пруд пруди гегельянцами. А по совести сказать, дак не одного Гегеля в том заслуга. Кант - вот с кого началось. Если б не его последний аргумент, так, может, и Гегеля никакого бы не было.

Ван Вэй закончил рассказ и взоры всех обратились на барона фон Пфлюгена - тот весь налился кровью, что твой Сюй Жень в пору осеннего гона. По всему, барона что-то задело в этом историческом исследовании - он озирался по сторонам набычась и шумно сопел.

- Ты смотри-ка! - заметил меж тем Гу Жуй. - А я-то гадал, отчего в Европе все великие люди одноглазые - Кутузов, адмирал Нельсон, Потемкин, Фридрих... А оказывается, они гегельянцы все!

- Нет! - вскричал посол Тапкин. - Нет!.. Нельсон... Только не он!..

- Ваша правда, сэр Тапкин, - согласился Ван Мин. - С Нельсоном совсем другое - он пострадал не из-за Гегеля.

- Да! - запальчиво воскликнул лорд Тапкин. - Нельсон был ранен на море, в сражении! Глаза он лишился там!

- Совершенно верно, я даже в подробностях знаю, как это случилось, опять поддержал Ван Мин. - Гегель тут совершенно ни при чем, а все дело в кознях французских шпионов.

Тапкин скорчил несколько недоуменное лицо, но ничего не возразил, А Ван Мин продолжал:

- Точнее сказать, адмирала Нельсона подвела его страсть к орнитологии.

Британский посол снова скорчил гримасу недоумения, но опять ничего не возразил - очевидно, такие подробности из жизни его великого соотечественника были ему внове.

ОРНИТОЛОГ НЕЛЬСОН

Вы спросите, конечно, какое отношение Нельсон имеет к орнитологии, ежели он всю жизнь был адмиралом? А такое, господа, что наука о птицах была пламенной страстью непобедимого адмирала. Это мало кто знает, но свободное время Нельсон посвящал своей любимой орнитологии. Он возил с собой двух попугаев, братьев-близнецов, и на досуге проделывал многолетние эксперименты. Это было нужно для его диссертации, которая называлась так: "О влиянии фелляции на искристость оперения попугаев".

Само собой, как поборник серьезной академической науки адмирал Нельсон производил многолетнюю серию опытов исключительно собственноручно. А вернее сказать, собственногубно и собственноязычно. Один из попугаев, в клетке с красной жердочкой, был контрольным экземпляром - адмирал не подвергал его фелляции. А вот брат этого контрольного попугая, что сидел в клетке с синей жердочкой, был выдрессирован адмиралом для научных процедур. Раз в сутки, всегда в одно и то же время, невзирая на качку, холод, жару и состояние собственного здоровья, Нельсон извлекал попугая из клетки и производил научный опыт. Делал он сей эксперимент всегда только сам, не доверяя его никому из своих лаборантов - я имею в виду команду и офицеров. Адмирала вообще отличала крайняя тщательность и строгость научного стиля - это неопровержимо явствует из его дневника наблюдений. Затем, завершив производить опыт, адмирал Нельсон водворял профеллированного попугая обратно на синюю жердочку и звал беспристрастных наблюдателей, боцмана и старпома.

- А ну-ка, господа, - говорил Нельсон, - сравните-ка этих двух попугаев. У которого из них искристость оперения выражена сильней?

И боцман, и старпом единодушно указывали на клетку с синей жердочкой. Они никогда не ошибались, поскольку втайне от адмирала наблюдали за его экспериментом сквозь дырочку в переборке. Кроме того, сочувствующие научному дерзанию члены команды тоже иногда созерцали прометеевский подвиг своего обожаемого адмирала, но это уже за отдельную плату, которую с них взимал боцман в доле со старпомом. Так что адмирал полным ходом двигался к сенсационному научному открытию и уже подготовил статью в "Вестник орнитологии" Британского королевского общества.