Чудо-моргушник в Некитае

А из всех студентов самым толковым, конечно, Гегель был. До Канта ему, понятно, далеко было, но и он умел аргументы приводить, когда надо. Случится где-нибудь в пивнушке сунется к Гегелю какой-нибудь невежественный бурш - почто, дескать, ты моей Марте под юбку лезешь? - хлобысь, уже буршто с разбитым носом на полу лежит, а Гегель в окно выскочил да и был таков. Ну, Кант на способного парнишку глаз-то и положил. А как стал он помирать, за Гегелем и послали: езжай скорее, Кант тебе философский аргумент передает. Гегель срочно приехал: Ой, мой дорогой учитель! Нешто вы нас покинуть вздумали? - А Кант ему: Сердечный мой друг Гегель! Прими на память мою заточку. Носи её всегда с собой в левом кармане на груди у самого сердца. Помни старого Канта - сколько у меня было философских диспутов, а этого аргумента ещё никто не опроверг! - да и помер. А Гегель взял заточку, поцеловал её, заплакал безутешно и положил в левый карман, как Кант велел.

И в аккурат в это время донесли Фридриху, королю прусскому, что Гегель своей диалектикой ложное направление уму немецкой молодежи сообщает. А надо сказать, что Фридрих Гегеля страсть как не любил, потому что супружница Фридриха, София-Амалия, до замужества к Гегелю на дом ходила философию изучать. Вот, Фридрих страшно разозлился и приказал: а ну, давайте мне сюда Гегеля, я его щас делать буду. И как пошел на лучшего немецкого философа сифонить - по всей Пруссии все ротвейлеры завыли.

Ну, Гегель стоит весь бледный, видит - совсем хана. Почитай, последняя надежда осталась. Он и вскричал: Ой, любимый мой император Фридрих! Дозволь тебе пару слов с глазу на глаз шепнуть. Хочу, - говорит, - тебе свою диалектику объяснить, а то вы её ложно понимаете. Ну, Фридрих велел всем идти вон, а жене-то и говорит: Милая моя супружница София-Амалия! Спрячь ради Абсолютной Идеи свое крупное туловище за занавеской. Будешь мне подсказывать разные доводы по философии, а то боюсь, оболтает меня славный немецкий философ Гегель, ибо я в диалектике не смыслю ни уха, ни рыла!

Вот, так они и сделали, а Гегель и говорит: ты бы, Фридрих, в кресло сел, мне так легче будет тебе переход количества в качество излагать. Фридрих и сел. А Гегель как прыгнет ему коленом на грудь да заветную заточку хоба! к левому глазу: Пику в глаз или в жопу раз? Фридрих рот раззявил, сидит, не знает, чего и сказать. А жена-то любимая, София-Амалия, и шепчет из-за занавески правильный ответ: Пику в глаз! Фридрих взял да ляпнул: Пику в глаз! - да и дернулся сдуру - ну и, натурально, на заточку-то и напоролся.

И сразу заплакал весь, сердечный, зарыдал от горя: Уйа-уйа-уйа! - И шибко стал сокрушаться: Ой, Гегель ты наш Гегель, гордость немецкой классической философии! Почто же ты выколол мне глаз, мне так его будет теперь не хватать! - А Гегель его утешает: Так ты ж сам попросил, дурак! А тот все печалуется, все убивается, болезный: Ах, любезный мой друг Гегель! За что ты так со мной поступил, а ведь обещал мне диалектику разъяснить! Ну, Гегель его обнадеживает: Не ссы, Фридрих, это покамест пропедевтика была, а щас и до философии дойдем. Ну-ка, припомни, какая у нас нынче тема? - София-Амалия снова шепчет из-за занавески: переход количества в качество. - Гегель говорит: правильно, щас я тебе, Фридрих, третий глаз открывать буду - и ко второму-то глазу заточку сует: Знаешь правило - третьего не дано? - Ну, знаю. - Ну дак сам теперь гляди: вот ты таперича кривой. Одноглазый, а все ещё зрячий. А ежели я опять вопрос задам да ты ответишь не то... И впритык, значит, подвигает заточку-то к последнему глазу императорскому: Ну, дак как, Фридрих - пику в глаз или?.. - А супружница-то, змея подколодная, опять блажит из-за занавески: пику в глаз!

Да только Фридрих-то по философии уже маленько кумекать начал: одного глаза нет, второй вот-вот лучший немецкий философ выколет... или в жопу раз... а третьего-то не дано! Такая вот диалектика.

Тут императора и осенило. Гегель, - говорит, - да ты же гений! Я, говорит, - тебя сейчас расцелую! Что ж ты сразу-то мне не сказал? Диалектика-то, оказывается, нужнейшая наука в просвещенном государстве!

Короче, зрение Фридрих сохранил. А супружница-то его, так та аж целых три раза сохранила! А едва, значит, император сохранил свое зрение, как сразу созвал весь двор, всю кодлу дворянскую, какая под рукой была. Они его спрашивают: ваше величество, что с вами Гегель сделал? - у вас одного глаза не стало. А Фридрих им: молчите, дураки, это вы свое невежество показываете. Гегель мне третий глаз открыл, а он мне теперь вместо второго, так что как было, так и осталось, только гораздо лучше.

Гегель его одобряет: правильно чешешь, Фридрих, это ты отрицание отрицания излагаешь. - Во-во, говорит Фридрих, это самое и есть. Так что, говорит, - объявляю философию первейшей наукой у нас в Германии. Чтоб, значит, все графья и бароны и вся прочая знать в полгода её освоили вместе со всем семейством, иначе и ко двору не пущу, и все имение отберу! - и поставил Фридрих Гегеля старшим над всей немецкой философией.