Чудо Спинозы. Философия, которая озаряет нашу жизнь

Итак, блаженство, или совершенная радость, – плод одновременно и рационального, и интуитивного познания, которое ведет к любви. Не к той любви, которую подразумевают как страсть: в таком контексте «Бог, собственно говоря, никого ни любит, ни ненавидит» или «ни к кому не питает ни любви, ни ненависти» [191] [12], – утверждает Спиноза. Речь идет о глобальной любви, плоде познания: «Познавательная любовь души к Богу есть самая любовь Бога, которой Бог любит самого себя» [192] [13]. Эта познавательная любовь Бога расцветает тем больше, чем больше мы причастны к божественной природе. Следовательно, нет никакого различия между любовью, которую мы испытываем к Богу, любовью Бога к людям или любовью Бога к себе: «Отсюда следует, что Бог, любя самого себя, любит людей, и, следовательно, любовь Бога к людям и познавательная любовь души к Богу – одно и то же. <…> Из сказанного мы легко можем понять, в чем состоит наше спасение, блаженство или свобода. А именно в постоянной и вечной любви к Богу, иными словами – в любви Бога к людям» [193] [14].

В самую суть этой мудрости любви Спиноза поместил понятие вечности: «Познавательная любовь к Богу (amor Dei intellectualis), возникающая из третьего рода познания, вечна» [194] [15]. Любовь Бога – вневременная, и поэтому она вечна. Будучи сопричастными к природе и любви Бога, «мы чувствуем и внутренне сознаем, что мы вечны» [195] [16], – утверждал философ. Не следует путать бессмертие (существование, которое никогда не заканчивается) с вечностью: моментом вне времени, у которого нет ни начала, ни конца. Испытать, что мы вечны, это значит обрести невыразимый опыт – почувствовать, что мы можем существовать за пределами времени, о чем отлично сказал Брюно Джулиани: «Сказать, что разум чувствует себя вечным – это сказать, что он чувствует себя существующим вне времени и пространства. Это не будет продолжаться бесконечно, напротив, это не длится: разум просто чувствует, что он вечен в смысле того, что воспринимает себя вне времени, как и вечность Бога» [17].

Этот опыт похож на тот, что описывают многие мистики. Почувствовать что-то подобное можно, переживая любовь или наблюдая волнующую нас красоту мира, ведь мы так и говорим: «как будто время остановилось». Я впервые испытал это чувство вечности, когда подростком в лесу увидел, как лучи солнца падают на еще туманную поляну. Я замер, охваченный бесконечной всеобъемлющей любовью, и долго наблюдал за этим волнующим зрелищем, совершенно не замечая течения времени. Времени словно не существовало, а границы между мной и миром стерлись. Я просто был одним целым с природой и в тот момент испытал то чувство вечности, о котором говорит Спиноза.

Спиноза продолжает развивать тему вечности в конце пятой части «Этики»: не только мы «чувствуем и внутренне сознаем, что мы вечны», но и наш дух действительно таков и не исчезает после смерти: «Человеческая душа не может совершенно уничтожиться вместе с телом, но от нее остается нечто вечное» [196] [18]. И Спиноза уточняет, что активная часть разума (то есть та, которая формирует адекватные идеи) продолжает существовать после смерти тела, в то время как пассивная часть, иначе говоря воображение, исчезает [197] [19]. Таким образом, чем больше человек разовьет свой разум, адекватные идеи, жизненную силу и радость, тем бóльшая часть его разума выживет после смерти его тела. И напротив, разум человека, жившего во власти воображения и неуправляемых аффектов, не переживет совсем или переживет в очень малой степени свое тело. Наконец Спиноза утверждал еще и то, что, учитывая связь тела и разума, чем больше человек способен «приводить состояние тела в порядок и связь сообразно с порядком разума» [198] [20], тем бóльшая часть его души будет вечна. Иначе говоря, чем больше наших эмоций и чувств регулирует разум, тем больше наши страсти будут трансформированы в действия и тем бóльшая часть нашего духа продолжит существовать после нашей смерти.