Чудо Спинозы. Философия, которая озаряет нашу жизнь

Послесловие

Переписка с Робером Мисраи

В процессе подготовки книги я отправил черновик текста двум философам, которые очень хорошо знакомы с идеями Спинозы, чтобы узнать их мнение и получить критические комментарии. От всей души хочу сказать спасибо Брюно Джулиани: благодаря его замечаниям я внес в текст несколько ценных уточнений. Я сердечно благодарен и Роберу Мисраи за все то время, которое он уделил моей книге.

Робер Мисраи открыл для себя философию Спинозы в 16 лет. На момент моей работы над этой книгой ему был 91 год, и он по-прежнему был увлечен философией Спинозы, правда, несколько раз он отходил от этой темы и переключался на изучение свободы воли с Сартром. Всю жизнь Робер читал, переводил и неутомимо комментировал работы своего тезки: Бени Спинозы. Бени, выходец из семьи турецких евреев, выбрал имя Робер, чтобы лучше интегрироваться во Франции в эпоху яростного антисемитизма. Тогда же он открыл для себя «Этику» Спинозы. Чудом избежав облавы «Вель д’Ив», он отказывался носить желтую звезду – с риском для своей жизни. Уже в детстве перенесший травму (когда ему было 8 лет, его мать поместили в психиатрическую лечебницу до конца ее жизни, а его отец был безработным), Робер в 16 лет обратился к философии, вероятно, в поисках спасения, как и его «наставник» Барух Спиноза. В 1943 году к Роберу в руки попадает «Бытие и ничто», работа почти неизвестного тогда философа Жана Поля Сартра. Это стало для него вторым решающим открытием в философии, и Робер сблизился с Сартром, который финансировал его изучение философии вплоть до получения диплома. Робер Мисраи долгое время преподавал в Сорбонне, одновременно работая над собственными трудами, сосредоточенными на поиске счастья, и занимаясь публикациями и переводами работ Спинозы. Он стал известным во всем мире специалистом по трудам этого философа. Прочитав мою рукопись, Робер Мисраи написал мне письмо с комментариями к тексту и указал на наши расхождения в интерпретации некоторых идей Спинозы, главным образом касающихся вопроса о Боге. С согласия Робера я хотел бы поделиться с вами его письмом и моим ответом на него, поскольку мне кажется, что этот обмен идеями мог бы заинтересовать читателей и показать, как идеи великого философа продолжают порождать насыщенные споры.

Дорогой Фредерик,

я с большой радостью прочел Вашу замечательную книгу о Спинозе. Мне понравилось, как Вы с искренней любовью составили подробный портрет философа; я высоко ценю проделанную Вами работу по поиску информации о нашем общем друге. И я восхищен Вашим одновременно простым и динамичным стилем, уверен, читателям этой книги захочется обратиться к работам Спинозы и улучшить с их помощью свою жизнь.

Дружба, которая нас связывает, побуждает меня поделиться с Вами несколькими замечаниями относительно Вашей интерпретации философии Спинозы. Они послужат нашему общему желанию как можно больше распространить его идеи. Ведь мы оба знаем, что интерпретаций одного и того же текста может быть множество и они могут отличаться друг от друга; их сравнительное сопоставление призвано не привлечь внимание к мнению комментаторов, а максимально облегчить понимание исходного текста. В этом отношении я думаю, что изложение моей интерпретации совпадает с Вашим авторским замыслом собрать в этой книге как можно больше фактов.

Я начну с онтологии Спинозы, относительно которой наши мнения совершенно расходятся. С моей точки зрения, Спиноза выбрал позицию «вежливого атеизма» (как это назвал выдающийся историк философии Анри Гуйе), то, что я буду обозначать «скрытым атеизмом», возвращаясь к термину, который употребляли применительно к философии Декарта. Каковы мои аргументы, подтверждающие атеизм Спинозы, в котором я искренне уверен? Для начала я приведу несколько фактов, обращаясь как к историческому контексту, так и к текстам Спинозы.

Дорогой Фредерик, помните ли Вы о девизе на печати философа, который проливает свет на все его наследие: Caute, «Осторожно». Может быть, философ как раз и был очень осторожен, ведь на то были причины, не так ли? Разве его не исключили из общины за… атеизм? Разве он не пережил покушение на свою жизнь? Нужно ли искать какое-то современное название для этого варварского терроризма, чтобы признать его таковым и подчеркнуть необходимость быть осторожным в ту опасную эпоху? Прекратились ли религиозные войны в XVII веке? Почему бы в этом контексте не принять во внимание тот факт (о котором Вы тоже упоминаете), что предки Спинозы, вероятно, были евреями-марранами с Иберийского полуострова, то есть иудеями, вынужденно крестившимися, чтобы выжить, но тайно исповедовавшими иудаизм? Так почему же в кальвинистском государстве XVII века не быть тайным атеистом?