Чудо ты мое, зеленоглазое

— Он мне добавил еще листа на три, — Гена положил ногу на ногу и с озабоченным видом потрогал пятку. — Раньше у меня ничего никогда не болело. А теперь почему-то пятки ноют. Может это от нервов, а?

До возвращения Ивана Кругликова мужчины успели обменяться возможными планами действий. Но ни один из них не казался им достаточно убедительным.

— К Ване невозможно влезть в душу, — жаловался Гена. — Слишком уж многие пытались сделать это. Кроме того, он специалист в своем деле и чувствует выдумку за версту.

Гена поведал грустную историю о том, как обманутый простодушной внешностью Вани Кругликова, он попытался выдать заурядный метеорит, за обломок корабля пришельцев.

— Бес-по-лез-но! — по слогам завершил Гена свой рассказ.

— Он женат? — на всякий случай поинтересовался Витька.

— Нет. Но я уже думал о роковой красотке. Она обойдется мне дороже рекламы. — Гена достал из-под кровати пару бутылок пива и протянул одну Витьке. — Угощайся. Без пива в этом каше-молочном заведении можно рехнуться от скуки.

Вернувшийся в палату Иван Кругликов застал своих соседей лежащими на кроватях. Оба разглядывали потолок и сосредоточенно морщили лбы.

— О чем размышляете, граждане? — весело спросил журналист.

Гена приподнялся на локте.

— Слышь, Вань, вопрос армянского радио: что может быть общего между двумя совершено различными женщинами?

— Мужчина, — быстро ответил толстяк.

— Винтовка рождает власть. Что может быть хуже?

— Хуже, когда она рожает двойню.

— Вань, ты — профессор! — в широко раскрытых глазах Гены появились слезы отчаяния. — Я эти вопросы сам сегодня придумал. Только у меня ответы на них хуже твоих.

Толстяк пожал плечами.

— Извини, я шесть лет был капитаном команды КВН.

Гена лег, отвернулся к стене и обиженно засопел.

Витька припомнил свои прежние издевательства над журналистом. Он вдруг почувствовал себя первоклассником, попавшим на академическую вечеринку.

Ночью Витька долго не мог уснуть. Он злился. Готовая к триумфальному финишу предпродажная подготовка стояла без движения. Все прошлые удачи, усилия и страдания шли к черту. Иван Кругликов, журналист, продюсер и бывший кавээнщик ни за что не воспринял бы всерьез рассказ о необычных кошках изложенный ему не интересным человеком.

Витька нырнул головой под подушку и придавил ее сверху рукой. Он в сотый раз задавал себе вопрос «Что делать?!» и не находил ответа…

Глава 16

Проглотив за завтраком тарелку манной каши, Витька почувствовал, что по-настоящему хочет есть. Но сумка с продуктами, в сопровождении Лены, почему-то опаздывала.

Томимый зверским аппетитом мнимый больной бродил по коридору и рассматривал медицинские плакаты. Большинство из них призывало не курить и не злоупотреблять спиртным. Изображенное кроваво-красным сердце задыхалось в дыму и тонуло в рюмке. Кроме того, официальная медицина, пусть пока еще и довольно робко, начинала обращать свое внимание и на другие человеческие пороки. Больше всего Витьке понравился плакат, на котором три ярко раскрашенные, хищного вида, красотки разрывали впалую грудь худосочного мужчины. Любвеобильный дистрофик блаженно улыбался и поглаживал слабеющей рукой бедра одной из фурий. «Такая любовь не исцеляет!» — кричала надпись. Витька поморщился. Вывод сделанный художником показался ему слабым. Например, значительно выразительнее, по его мнению, прозвучала бы надпись: «Одна капля женской любви может убить трижды оправданную в трибунале лошадь!» То, что никакой лошади на рисунке не было, Витьку не волновало. Ему как всегда была важна суть ответа, а не его формальное звучание.

В конце коридора послышался твердый перестук каблучков. Витька прищурился. Он впервые в жизни видел свою жену в брюках. На какое-то мгновение Витьке показалось, что он смотрит рекламный ролик. Перед его взором промелькнул, воспринимаемый по частям, калейдоскопический теленабор: длинные ноги, прекрасно сохранившаяся талия и красивая грудь обтянутая чем-то блестящим. Остромодный, свободный блейзер придавал женской фигуре законченное изящество. Но даже неожиданные брюки померкли перед прической и макияжем лица. Высокопрофессиональные парикмахеры и косметологи не без собственного удовольствия помогли создать мстительной Лене совершенный образ прекрасной и холодной Снегурочки. Левой рукой женщина прижимала к груди молодого, черного кота, в правой держала сетку с апельсинами.

«А апельсины-то мне зачем?!.. — подумал ошеломленный Витька. — Я же курицу и колбасу просил».

Лена прошла мимо мужа, даже не взглянув на него. Облако тончайшего запаха духов коснулось лица будущего монополиста и унеслось вслед за женщиной.

Витька повернулся и пошел следом за женой.

Лена вошла в палату и широко улыбнулась Ивану Кругликову. Тот не остался в долгу. Полное лицо журналиста расплылось в немного смущенной улыбке.

— Вы все-таки пришли? — спросил он.

— Да, я все-таки пришла, — чуть-чуть томно и многозначительно сказала Лена. — Как вы себя чувствуете?

Лена оглянулась вокруг. Гена вскочил с кровати и пододвинул женщине стул. Журналисту наконец удалось справиться со смущением.