Чудо-вищная история

— Скажи, сколько тебе было лет, когда он начал домогаться до тебя? — игнорируя ее слова, продолжил говорить он. — Маленькая, беззащитная девочка, у тебя было столько планов на будущее, но твою жизнь разрушили! Сломали тебя! Причинили столько боли! Разве тебе не хочется избавиться от этого?! Или ты хочешь умереть с тяжким грузом на душе? Глупая, никчемная, только и можешь что плакать! Перестань быть *банной эгоисткой и возьми уже наконец-то ответственность! Даже сейчас, я вытираю об тебя ноги! Выбрал не тебя, а ты снова осталась одна, где же тут справедливость? Только не говори, что готова снова к той боли от отвержения? Давай, Эвелин, бей! Хотя бы перед своей смертью докажи, что ты чего-то стоишь!

Эвелин почувствовала, как внутри нее закипает странное, незнакомое ранее чувство. Эта была злость, подавленная ярость, которой не было конца. Она посмотрела в его желтые глаза, поддавшись на провокацию, вдруг ударила. Кровь закапала на пол.

Глава 23

Нечего терять.

ТУК-ТУК-ТУК!

Настойчивый стук в дверь. Такой назойливый и раздражающий. Кто бы ни был там за дверью, но открывать не хотелось. Стук продолжался. Долбили почти безостановочно, так что голова начала раскалываться, будто бы стучали по ней.

— Ну, хватит уже! — гаркнул он, и все же поднялся с дивана. — Сколько можно? Если дверь не открывают — значит, дома никого нет!

Гейл накинул на себя черный махровый халат и подошел к двери, тут же распахивая ее.

— Ну, что?!

На пороге стояла Ронда. Она посмотрела на него. В ее глазах читались сотканные из противоречий эмоции. Ей не то было жалко его, не то злость застилала разум. Так и не решив, что именно испытывает по отношению к детективу, Кларк ударила его кулаком в плечо, после чего без приглашения зашла внутрь.

Требовательный к порядку на работе, детектив Фаррелл жил не в самом живописном месте. Он снимал небольшую квартиру на окраине города. Обычно здесь жили неудачники, которым не посчастливилось достигнуть успеха или же те, кто искал временного пристанище. Жилье в этом районе было дешевым и доступным, поэтому часто квартиры занимали нелегальные эмигранты, студенты и холостяки. Сама же жилплощадь казалась маленькой клеткой, где было все необходимое для поддержания жизни, но не было никакого намека на уют и комфорт. Небольшая гостиная, совмещенная с кухней, разделенная барной стойкой. В углу две двери: одна из них спальня, другая ванная. Серые выцветшие от старости обои, узкое окно, затянутое поломанными жалюзи, цветок на подоконнике, что удивительно — живой и цветущий, просевший диван и телевизор. Такая себе обстановка для человека его лет. Под ногами валялись пустые пачки из-под чипсов и бутылки пива, некоторые пустые, другие были опустошены лишь наполовину.

— Серьезно? — хмыкнула она, пнула бутылку и через плечо посмотрела на хозяина дома.

— Эй-эй, чего тебе нужно? Неужели пришла меня учить уму разуму? — потирая плечо, проворчал Гейл.

— Ну, уж точно не для того, чтобы сесть рядышком на диван и напиваться до беспамятства. К тому же, этой ослиной мочой ты вряд ли напьешься до такого состояния. Максимум — уедешь в больницу с отравлением.

Она расчистила для себя место на диване и уселась, так, словно Фаррелл пригласил ее выпить чашечку чая, решив обсудить дела насущные. Однако он не разделял гостеприимства, поэтому скрестив руки, принялся буровить свою, уже бывшую, помощницу взглядом.

— Чего приперлась?

— Посмотреть на то, как детектив Фаррелл сопли распустил. Серьезно, что ли? Второй день как тебя отстранили, а ты уже решил забросить себя. Это не дело. Послушай, да, этот у*бок Хант поимел нас, да прямо в задницу и без смазки, но это же не значит, что надо сдаваться. Сейчас все уляжется, пройдет суд, и мы что-нибудь придумаем.

Мужчина поправил бороду, доставая оттуда застрявшую чипсинку. Он нарочно делал вид, что не слушает эту молодую и глупую практикантку, но когда она сказала заветное «мы», то ему не удалось сохранить хладнокровие. Ноздри его раздулись, взгляд рассвирепел и Гейл выдал типичную фразу: