Чудо-Женщина. Вестница войны

На верхней площадке лестницы Алия остановилась. Ей ужасно хотелось пойти в свою комнату, надеть домашнюю одежду и завалиться спать. Вместо этого она заставила себя повернуть направо, в коридор с черно-белым полом с квадратами солнечного света, падающего из световых окон на потолке.

– Здесь плитка выложена по-другому, – заметила Диана.

– Ага. В холле – фрактальный узор. А тут последовательность ДНК. – Алия пожала плечами. – Вот что бывает, когда даешь безумным ученым денег.

Она остановилась перед двойными дверями, ведущими в кабинет родителей, взялась за дверные ручки, глубоко вздохнула и толкнула двери.

Когда-то это была ее любимая комната. Вдоль стен тянулись книжные полки из того же теплого дерева, что и лестница; половину одной стены занимал огромный камин. Перед холодной каминной решеткой стоял маленький столик и пара кресел; на подлокотнике одного из кресел – там, где ее оставила Лина Кералис, – лежала раскрытая книга в мягкой обложке. «Смерть в облаках» Агаты Кристи.

– Мама любила тайны, – сказала Алия, мягко касаясь потрескавшегося корешка. – И детективы. Ей нравились головоломки. Она говорила, что они помогают ей расслабиться.

Диана провела рукой по каменной каминной полке и взяла с нее фотографию.

– Это твои родители?

Алия кивнула.

– С Нилом Деграссом Тайсоном.

Диана аккуратно поставила фоторамку на место.

– Эта комната так отличается от остального дома.

И это была правда. Ее родители хотели, чтобы в остальной части пентхауса всегда было светло и просторно, но их кабинет выглядел так, будто они ограбили библиотеку какого-нибудь английского поместья.

– Моим родителям нравились всякие старинные вещи.

– Ну, старина – понятие относительное, – пробормотала Диана, и Алия вспомнила, как она говорила, что стенам на ее острове три тысячи лет.

– Они говорили, что весь день работают в стерильной белой лаборатории; когда они возвращались домой, то как бы сбегали от этого.

Алия снова коснулась корешка книги на кресле матери. На низком столике стоял графин и пара бокалов. Все вокруг казалось таким живым, словно они только что вышли и могут в любой момент вернуться. Алия никак не могла заставить себя закрыть эту книгу, хотя понимала, что это немного жутковато и действует на нее угнетающе.

– Поверить не могу, что мама скрывала от меня такую важную вещь, – сказала она.

– Может, она не хотела, чтобы ты чувствовала себя особенной. Может, она хотела, чтобы ты могла жить как все.

Алия фыркнула.

– Вряд ли она на это рассчитывала. – Она подошла к большому столу. Родители любили работать за ним, сидя напротив друг друга.

– Почему?

Она опустилась в старое отцовское кресло и, оттолкнувшись от стола, раскрутилась.

– Понимаешь, я и Ним – единственные темнокожие в классе, а во всей школе нас наберется человек десять. – Она остановила кресло и раскрутилась в обратном направлении. – Я обожаю науку. – Она снова раскрутилась. – И читать я люблю гораздо больше, чем вечеринки. Так что да, шансов вести нормальную жизнь у меня немного. И потом, видела бы ты меня, когда я носила брекеты.

– Брекеты?

– На зубах. – Алия оскалила зубы. – Дай угадаю, твои-то, конечно, от природы такие ровные и белоснежные. – Она побарабанила пальцами по столу. – У мамы был сейф для драгоценностей и всего такого, но я не знаю, где он.

– Панель рядом с Фейт Рингголд, – раздался с порога голос Джейсона.

Он обошел рабочий стол и отодвинул панель рядом со стеганым полотном в раме. За панелью оказался тяжелый на вид сейф, встроенный в стену. Он ввел длинную комбинацию и прижал к красному экрану палец. Алия услышала мягкое металлическое жужжание и щелчок. Джейсон распахнул дверцу сейфа.

– Держи, – сказал он, протягивая Алии флешку. – Большая часть файлов хранится здесь. Есть еще бумажные копии, если хочешь. И еще это. – Он вытащил из сейфа тонкий металлический футляр и положил его на стол.

Алия настороженно уставилась на коробку.

– Что это?

– Информация обо всех известных Вестницах войны. Откуда это у родителей и как оно передавалось от одной семьи к другой, я не знаю.

Алия открыла защелку и подняла крышку. Внутри лежал свиток желтоватого пергамента, обернутый вокруг бруска из полированного дерева. Она коснулась было свитка, но тут же отдернула пальцы. Как много она хочет знать?

Нет, такие мысли недостойны ученого. Не так ее учили думать родители.

Она достала свиток и начала его разворачивать. Она ожидала увидеть что-то вроде семейного древа, но это больше походило на временну́ю шкалу. Надписи были сделаны на нескольких языках, имена и даты нацарапаны разными почерками и разными чернилами; одна из надписей была ржавого бурого цвета, подозрительно напоминающего кровь.

Первые слова были написаны по-гречески.

– Что здесь сказано? – спросила Алия, указывая пальцем на начало свитка.

– Елена… – одновременно заговорили Диана и Джейсон.

– Дочь Немезиды, – продолжила Диана. – Богини божественного воздаяния, рожденной с войной в крови, первой из хаптандр.

– Погоди-ка, – нахмурилась Алия. – Я думала, Елена – дочь Зевса и Леды. Леда и лебедь, все дела?