Чудотворец наших времен

– Да, так, – вяло ответил Мирко, изучающе глядя в глаза отцу Иоанну.

– Вот и хорошо, что главное ты понял. На следующем занятии мы продолжим эту важную тему.

После занятий Стас все же решился пойти к отцу Иоанну в келью.

Робко открыл дверь, услышав разрешение войти.

Келья имела вид самый обыкновенный: рабочий стол, на котором лежали книги, сбоку от стола – кресло, в которое отец Иоанн усадил Стаса. По другую сторону от стола находился аналой с Евангелием и крестом на нем, в красном углу – иконы и горящая лампадка перед ними. И кровать, идеально застеленная. Будто отец Иоанн и не ложился на нее.

– Я ждал тебя, – начал отец Иоанн. – Хорошо, что ты решился.

– Я должен был вас предупредить. но струсил.

Голос Стаса пресекся. Лицо с розовыми прыщиками на лбу и на щеках, которые приносили Стасу столько мучений, перекосилось, он закрыл его ладонью.

– О чем ты, мальчик мой? – спросил отец Иоанн. – Не можешь забыть обиду? Сделал что-то нехорошее в ответ?

– Да! Эти кнопки…

Отец Иоанн немного подождал, пока Стас успокоится.

– Какие кнопки? – так же спокойно, но несколько удивленно спросил отец Иоанн.

– Которые вам подложили! – и Стас показал на кровать.

Отец Иоанн встал, подошел к кровати, провел рукой по тонкому суконному одеялу. Рука наткнулась на что-то острое, и тогда он снял одеяло, и увидел на простыни канцелярские кнопки, лежащие остриями вверх. Он улыбнулся, глянул сквозь стекла очков на Стаса печальными глазами. Через минуту в этих глазах вспыхнули искорки, он улыбнулся уже весело, собирая кнопки в ладонь.

– А здорово придумали ребята! Вот бы мне повертеться пришлось! Похуже, чем от клопов!

Стас тоже улыбнулся, но улыбка вышла растерянная.

– Вы., не ложились… что ли?

– Это неважно, Станислав. Важно, что ты пришел. Значит, разговор о грехе гордыни ты все же решил продолжить, – он повернулся лицом к красному углу и перекрестился. – Вот икона святого Наума. Ты, конечно, знаешь, что он был сподвижником Кирилла и Мефодия. Но, наверное, не знаешь, как он учил закалять душу. Ведь подставить левую щеку, когда тебя ударили по правой, значит вынести оскорбление, тебе нанесенное. Христос вовсе не говорил о поведении в бою, понимаешь? И о смирении перед подлостью тоже не говорил. «Любить врагов своих» – значит заставить их понять свой подлый поступок. Вот в чем дело. А для этого нужно терпение и мужество. Я могу много говорить о смысле слов Христа, но лучше всего, если ты сам задумаешься над вроде бы известными истинами. Святой Наум как раз и говорит об этом. Почитай его, и тогда многое тебе откроется. В том числе и про кнопки.

– Про кнопки?

– Да, и про камень, тобою брошенный. И про кусок хлеба. Про все. Нам с тобой о многом переговорить надо… Слава Богу, для этого есть время. А сейчас давай вместе помолимся. От самой глубины души, чтобы все высказать Ему, Его Святой Матери, всем святым. Из них выберем прежде всего святителя Наума, который нес свет Христов именно здесь, терпя муки, испытывая страдания, но не отступая от дела своего ни на шаг, ни на полшага, ни даже на вот такую малость, как острие кнопки. Повторяй за мной. Только вникай в каждое прошение, в каждое благодарение, в каждое слово. Ну, начнем…

Когда они увидели купол и стены древнего храма, нельзя было не подумать о горнем, высшем…

Непривычно было молиться вместе со священником в его келье. Здесь все выглядело как будто обычно, а оказывается, несло и загадку. Например, почему все-таки кнопки остались в постели? Почему он их не убрал? Неужели вовсе не ложился? Но разве это возможно?

Эта мысль появлялась и исчезала. Он все больше сосредотачивался на молитве, видя, как лицо отца Иоанна становится другим, как его глаза устремляются взглядом куда-то далеко, может быть, в самую дальнюю небесную высь, к Самому Господу. И странно, эта дальняя даль как будто приблизилась, как будто пришла в тесную келью, и будто Господь стал находиться вот здесь, рядом.

Это чувство повторилось и даже усилилось, когда они вместе с отцом Иоанном всем классом поехали в Охрид, в храм святого Наума и его сподвижника Климента.

Когда они вышли из старенького автобуса и увидели купол храма, напоминавший шлем воина, и древние стены, похожие на щит, которым защищал Божью обитель этот воин, нельзя было не подумать о горнем, высшем. Облака, медленно плывшие по небу, словно подхватывали золоченый крест, и он тоже плыл по голубому небосводу.

День выдался погожий, солнечный, и лучи от креста расходились, как Божьи лезвия меча духовного, который держал небесный воин.

Храм стоял на берегу озера, на высокой горе. Отсюда открывался вид на дома с красными черепичными крышами, храмы, могучие стены крепости царя Самуила, голубое озеро, окаймленное горами. По древним каменным ступеням семинаристы спустились к воде.

Горные озера отличаются особенной чистотой, и порой кажется, что само небо опустилось в горах на землю, чтобы люди лучше почувствовали небесную свежесть и чистоту творения Божьего.