Чудовища, рожденные и созданные

Марилениха кровожадно ревёт – такого звука я от неё прежде не слышала. Отбивается от невидимых когтей. Я чертыхаюсь. Вокруг шеи следы от заргининовых посохов. Её растравили – ввергли в безумие.

Козерог набрасывается на Златошторм, и та отскакивает в сторону. Зелёное сияние, обрамляющее чешую мариленихи, усиливается, космически пульсируя в такт биению сердца.

Она вскидывает голову и глядит. Прямо на меня.

Леденящий душу рык вырывается из её горла. Ужас пробирает меня до костей. Их двое. Как мне убежать? Куда мне бежать? Марилениха быстрая, козерог громаден. Я не жилец…

У меня даже нет времени подумать о грядущей смерти, поскольку Златошторм бросается в мою сторону, не видя, будто хочет проглотить меня целиком.

Разум заперт, тело застыло.

– Это я! – Восклицаю я, перекрикивая возобновившиеся улюлюкания толпы, требующей крови. Сердце грохочет с мощью морского шторма. – Океан всемогущий, это я! Приди в себя и увидь меня!

Но Златошторм ещё не оправилась от воздействия заргинина. Вряд ли она вообще меня помнит…

Мне остаётся только одно.

Поворачиваюсь… и несусь прочь.

Задние ворота арены! Нужно добраться до них. Но вопль Златошторм звучит в ушах всё громче. А козерог поворачивает к другой стороне хребта среди камней и пыли, быстрый как никогда. Перекроет мне путь к отступлению.

Песок залетает в рот, рассекая губы и язык. Продолжаю убегать от дикости Офира, сосредоточившейся в паре существ.

Боль пронзает конечности.

Усаженная шипами тень любимой мной мариленихи нагоняет меня. И всё же я бегу. Сердце вот-вот разорвётся, но я бегу. Ноги дрожат, но я бегу.

– Это я! – На этот раз из груди вырываются только хрип и вздох.

Темнота застилает зрение, тело напрягается. Звёзды вспыхивают перед глазами, сердце кряхтит, умоляя меня сдаться.

Падаю лицом вниз и, спотыкаясь, пролетаю пару метров. Жизнь, что ещё теплится во мне, почти угасла, но кровь, бурлящая в венах, заставляет вспомнить об Эмрике с Лирией. Переворачиваюсь на живот и поднимаю голову. Кровь стучит в пальцах, они такие тяжёлые, что их не поднять.

Козерог теперь мчится прямо на меня.

Со спины скачет Златошторм, глаза блестят, зелень рогов безумно пульсирует.

Бежать больше некуда.

Это конец.

Делаю над собой последнее тихое усилие и закрываю глаза.

«Мама. Папа. Эмрик. Лирия».

Меня охватывает холодное принятие, тело вдруг лёгкое как никогда. Пытаюсь вспомнить предпогребальную молитву. В голову приходят лишь отдельные строчки. Бормочу:

– Да прибудет с тобой сила, чтобы пересечь последнее море. Да прибудет с тобой надежда, чтобы найти следующий берег.

Мир разделяется на «до» и «после», пепел и песок наполняют рот в такт колотящемуся сердцу.

До лунного фестиваля всего месяц. Жаль, не отведу на него Лирию.

Козерог вопит, становясь всё больше, пасть открывается, чтобы проглотить меня целиком.

Красивое было у мамы платье. Жаль, не видела её в нём.

Позади звонкий топот Златошторм становится громче. И громче. Надеюсь, она доберётся до меня первой. Златошторм вытащила меня из пропасти. Вернула желание жить. И вот чем в итоге я ей отплатила: безумием, насланным заргинином.

Ветер ревёт в ушах, океан плещется в грудной клетке.

«Позаботься о Лирии, Эмрик. Доверяю её тебе. И надеюсь, вы научитесь жить с горем и отчаянием, которые вот-вот вас настигнут.

Мама, я иду…»

Златошторм проносится над головой, зависая в воздухе на безумную секунду. Затем обрушивается на козерога. Ветвистый рог разрезает пасть гигантского зверя. Чёрная кровь забрызгивает меня. Я отшатываюсь, потрясённая.

Златошторм набрасывается на козерога, обнажив когти. Оба зверя сцепляются в ожесточённой схватке. Козерог делает выпад и поворачивается. Но его громоздкому телу не угнаться за проворностью Златошторм. Она рассекает рогами белое брюхо, и из него текут реки крови. Козерог удивлённо пятится и опрокидывается.

Я открываю рот.

Златошторм мчится обратно ко мне. Боюсь, сейчас нападёт на меня. Наверное, следовало воспользоваться моментом, чтобы убежать. Вот только она замедляется. Златошторм резко останавливается в нескольких сантиметрах от меня. Когти испачканы чёрной кровью, глаза под белой пеленой горят красным, рога изумрудно-зелёные. Создание Офира.

Секунда, и рога поднимаются, давая мне разрешение. Секунда, и я у неё на спине. Ладони зачерпывают мягкие волосы под плавником-гривой. Лёгкий заряд адреналина.

Козерог силится подняться, пронзительно при этом крича. К тому времени, когда ему удаётся вытащить из-под себя хвост, Златошторм устремляется вперёд.

Арена наполняется криками. Земельщики – все до единого – утопают в таком высокомерии, что и помыслить не могли, что марилень станет спасать человека. Действительно: если им звери до сих пор показывали лишь клыки да когти, как один из них смог подружиться с кем-то из нас?