Чудовище 2 (СИ)

Аевел бы уже немолод, немолода была и его жена. Взрослые сыновья его не пожелали остаться на острове с родителями и мотались по материку, прожигая жизнь и если навещали родителей, то только для того, чтобы просить денег, чтобы вновь растранжирить их. Но даже непомерная расточительность сыновей никак не сказывалась на материальном благополучии хозяина острова Алмазов. Это был единственный человек на планете, который мог себе позволить не считать деньги.

Во дворце Аевела жили и некоторые его родственники — ближние и дальние, разного пола и возраста, ничем не обделяемые им.

Когда в его дворец пожаловал Шаглин с клеткой, в которой был заперт демон-телёнок, он лишь скептически пожал плечами:

— Слишком мал. Разве такой сможет защищать остров в случае нападения на него? Он как ребёнок лет восьми, не больше.

— Но он стремительно растёт! — горячо заверил его Шаглин. — Его родила корова три месяца назад. Крестьянин, у которого я его приобрёл, заверил меня, что он появился на свет уже размером с двухлетнего ребёнка, а за какие-то три месяца вот как он вырос. Не исключено, что он достигнет размеров быка, если учесть, что он способен поедать камни.

Глаза Аевела вспыхнули живым любопытством.

— Камни? Он ест камни?

— Да. Он грыз и булыжники, и гранит и другие камни!

— Ого! — засмеялся Аевел. — А интересно, как ему придётся по зубам твердость алмаза? — с этими словами он снял с пальца перстень с крупным алмазом и без сожаления бросил его в клетку. Шаглину стало от этого не по себе, он был богатым купцом, но расшвыриваться такими драгоценностями!

Лир тут же схватил перстень, толстыми пальцами ловко выковырял из оправы алмаз, положил его себе между зубов и твердь алмаза затрещала, как стекло.

Аевел захохотал.

— Вот это забава! — смеялся он. — Да, такого чудища у меня не было раньше никогда!

— Он ещё и говорить умеет! — вставил Шаглин.

— Вот как? — Аевел чуть склонился над клеткой. — А скажи-ка мне, страшилище, знаешь ли ты, кто твоя мать?

— Нос откушу! — прорычал в ответ Лир и ринулся на него, но тут же упал на дно клетки, налетев на прутья.

Аевел поневоле отступил на два шага.

— Нет, это на самом деле достойно удивления! — пробормотал он. — Пожалуй, я куплю у тебя эту забаву. Уж не знаю, какое чудище получится из него и сможет ли он защищать меня, но скучать я хоть какое-то время не буду. Сколько ты хочешь?

Шаглин немедленно назвал кругленькую сумму и Аевел, не торгуясь, кликнул своего казначея и приказал ему выдать Шаглину столько денег, сколько тот просил.

Клетка с Лиром была помещена в главном зале дворца и вскоре там собрались чуть ли не все обитатели дворца: жена Аевела, родственники его и жены, слуги, начальники охраны. Всем хотелось увидеть говорящего монстра, ведь это была большая редкость.

Лир не на шутку встревожился, увидав вокруг себя такое количество людей. Там, на корабле, они тоже окружали его, но всё-таки не в таком количестве. Тем более, что камни, съеденные им, способствовали стремительному развитию в нём интеллекта, а значит, бесконечному вопросу: что происходит? Ему расхотелось реветь и рычать. Ведь эти люди за прутьями решётки не делали этого, так для чего это ему? И почему они все смотрят на него и шумят? Ведь недавно было так тихо и уютно, там, в тёмном хлеву, тёплый мамин бок, вымя с молоком… Почему всё так изменилось к худшему? Он жалобно мукнул и уткнулся мордой в квадратные коленки.

С этого дня Лир начал познавать новую сторону жизни. В зале часто находились люди, чаще всего это был сам Аевел, к которому приходили его подчинённые — начальники охраны, смотрители деревни, рабочих в скалах, казарм с чудовищами и Лир прислушивался к их разговорам, пытаясь что-то понять в них, хоть это было сложно.

Проще было, когда появлялись дети — от двух лет до двенадцати, родственники Аевела. Нередко и сам Аевел просиживал с ними вечерние часы, потчуя их наставлениями. Это был человек такого сорта, который желал брать от жизни всё больше, кроме того, что она ему дала — несметного богатства. Он жаждал репутации мудреца и гуманиста, поэтому не только содержал целую толпу приживалок, состоящих из родни его и его жены, но даже самолично наставлял на ум их детей.

Лир внимательно слушал, что он говорил детям и со временем даже начал кое-что понимать в этом — речи Аевела были не так уж и мудрёны.

Из уст Аевела Лир также узнал, как устроен мир, в котором он проживал. Это произошло вечером, когда Аевел, сидя в большом зале, в кресле, неподалёку от клетки Лира, в окружении племянников, двоюродных племянников, внучатых племянников, повествовал: