Чудовище

Она надулась, но сказала: «Ладно», и мы стали танцевать еще ближе.

- Но как я тебя найду в школе в понедельник? – прошептала она мне на ухо. – Ты мне на самом деле понравился, Адриан. Я хочу тебя снова увидеть.

- Я найду тебя. Я буду высматривать тебя в коридорах и найду…

Она просунула руку за ворот моей рубашки и шарила там, пытаясь нащупать края маски.

- Эй, прекрати!

- Я просто хочу посмотреть.

- Прекрати! – я дернулся от нее, она все еще тянула руку к моей шее.

- Как это…?

- Хватит! – это уже вырвалось рычанием. Теперь люди смотрели на нас, на меня. Я оттолкнул ее, но мы стояли слишком близко, так что она споткнулась и в последний раз попыталась дотянуться до моей шеи. Я схватил ее руку, завернул ей за спину и услышал пугающий треск. А потом она закричала.

Я побежал, ее крики преследовали меня до самого метро.

Медведь: У меня важная новость.

Лягушонок: нчг не слышно от Млчньи

Медведь: Я внутри! Я сплю в доме! Они впустили меня.

Чудовище Нью-Йорка: Кто?!!!

Медведь: Две девушки… они впустили меня.

Лягушонок: Эт здрв мдвд!

Чудовище Нью-Йорка: *страшно завидует*

Мистер Андерсон: Расскажи нам об этом, Медведь.

Мистер Андерсон: Расскажи нам об этом, Медведь.   

Медведь: Однажды ночью они впустили меня. Я спал на коврике в ванной. Когда они поняли, что я никого не съем, они разрешили приходить мне каждый день.   

Чудовище Нью-Йорка: Это здорово!   

Молчунья присоединяется к чату.   

Лягушонок: Привет, Молчунья.    

Молчунья: Привет, Лягушонок. Привет всем. Ни за что не угадаете, откуда я пишу.   

Чудовище Нью-Йорка: откуда? (ты уже разговариваешь со мной или еще злишься?)  

Молчунья: Я со всеми разговариваю. Я пишу из его дома! 

Лягушонок: Из дома? У всх пхже есть дма   

Чудовище Нью-Йорка: Это здорово!   

Лягушонок: Я все еще в пруду.   

Молчунья: Я встретила его в клубе. Он танцевал со мной. Я не могла говорить, но ему понравилось, как я танцую, хотя ногам было очень больно. Он убедил своих родителей, чтобы они разрешили мне спать у них на диване в кабинете. Мы с ним хорошие друзья, но, конечно, я надеюсь на большее.   

Медведь: Конечно.   

Молчунья: Мы вместе катаемся на лодке и ходим подолгу гулять.   

Медведь: Вот и правильно. Теперь у тебя есть ноги.  

Чудовище Нью-Йорка: И как оно?

Молчунья: Мне сложно. Кровь из ног все идет и идет, но я притворяюсь, что все хорошо, я не хочу, чтобы он переживал. Я так его люблю, хотя он и зовет меня болванкой.   

Мистер Андерсон: Болванкой?   

Чудовище Нью-Йорка: Что за придурок! Ты не дура!   

Молчунья: Болванка – это потому что немая, а не тупая. Безмолвная.  

Чудовище Нью-Йорка: все равно не нравится.   

Молчунья: Я думаю, что все идет хорошо. Простите, что так много говорю о себе. Как дела у всех вас?   

Медведь: Ты спишь на диване, а мне приходится спать на коврике!   

Лягушонок: Пока никкой надежды, т.е. нджда есть, но не НАДЕЖДА.  

Чудовище Нью-Йорка: Согласен. Жду, когда что-нибудь случится.

Глава 4 Незваный гость в саду

(перевод: Августа, Дарья JustShe Буряк)

7 месяцев спустя .

Я достал из комода один лепесток, выкинул его в окно и смотрел, как он падает. Остался один год. С той ночи Хэллоуина я разговаривал только с Уиллом и Магдой. Я ни разу не выходил из дому. Не видел солнечного света, кроме как в розовом саду. 

Первого ноября я сказал Уиллу, что хочу построить оранжерею. Я никогда ничего не строил, даже скворечников или салфетниц в лагере. Но теперь у меня не было ничего, кроме времени и отцовской кредитной карты Amex. Так что я купил книги о теплицах, планы теплиц и материалы для постройки теплицы. Мне не хотелось собирать пластиковую дешёвку, и ещё стены должны были быть почти непроницаемыми, чтобы скрывать меня из виду. Я строил оранжерею сам на своем первом этаже, за моей квартирой, она была не меньше ярда по площади. Магда и Уилл помогали во всем, что касалось работы снаружи. Я работал в дневное время, когда соседи в основном были на работе.

К декабрю оранжерея была закончена. Несколько недель спустя, потрясенные внезапной весной, на ветвях начали расти желтоватые листья, потом появились зеленые бутоны. К первому снегу все уже расцвело, и под зимним солнцем красовались алые розы.

Розы стали моей жизнью. Я продолжал добавлять дополнительные грядки и цветочные горшки до тех пор, пока там не оказались сотни растений десятков цветов и различных форм - гибридные сорта чайных и вьющихся роз, фиолетовая роза центифолия величиной с мою вытянутую руку, и миниатюрные крошки едва ли размером с мой ноготь. Я любил их. Я даже не обращал внимания на шипы. Всем живым существам нужна защита.