Чудовище

Барнабас выходит на небольшую поляну, которую он наколдовал у стены. На нем тяжелый черный плащ — раньше я у него такого плаща не видела. Плащ движется так странно, словно он соткан из теней. Седые волосы колдуна всклокочены сильнее обычного, глаза смотрят отрешенно. Воздух вокруг него мерцает, и фигура колдуна кажется расплывчатой. Он чертит в воздухе круги, и тяжелые тучи над нами набухают и чернеют. Над головами вспыхивает молния, грохочет гром, такой сильный, что от него трясется земля. По нашим рядам прокатывается дрожь. Нервы у людей натянуты, словно тетива.

Энсель в сопровождении нескольких стражников едет следом за Барнабасом, чуть поотстав. Он ждет, пока колдун напитается нашим страхом и расчистит армии дорогу в лесу, позволяя подобраться поближе. Все наши вояки, за исключением нескольких храбрецов, отступают назад и цепочкой перегораживают дыру, проделанную в стене лозой. Впрочем, основание стены, хоть и заросшее, уцелело. Остается надеяться, что этого хватит, чтобы удержать колдуна.

Увидев короля с колдуном, Рен бросается вперед. Я не успеваю его остановить. Стражники, выстроившись цепью, поднимают мечи и преграждают ему путь. Рен с рычанием останавливается.

— Рен! — кричу я. — Тебя же убьют!

Оливер успокаивающе кладет руку мне на плечо:

— Не отвлекай его. Не то и впрямь убьют.

Голос его звенит от ярости. Оливер смотрит на Барнабаса.

Внутри меня словно надувается воздушный шар, который вот-вот лопнет. Оливер, конечно, прав, но при чем тут Оливер, если я отчаянно хочу защитить Рена!

Грета стоит рядом — молчаливая, напряженная, с мечом на изготовку. Можно не сомневаться — она хочет того же, что и я. Но это я должна их всех защищать. Я тихо киплю, ожидая удобного момента.

Из-за спин своих стражников Энсель смеется и кричит Оливеру:

— Это что, твой лучший воин?

Рен снова изготавливается к атаке, но Барнабас шевелит пальцами, и Рен взлетает в воздух и шмякается о городскую стену. Он сползает наземь, по щеке течет кровь, а порыв ветра заставляет стражу сделать шаг назад и бросает волосы мне в лицо.

Я не отступаю ни на дюйм. Барнабас ударил Рена.

Прямо у основания стены ударяет молния, и стражники отступают еще на несколько шагов.

Из горла рвется вой. Все вокруг затягивает красной пеленой. И я ныряю в эту красноту.

Красный цвет. Кровь. Ярость. Инстинкты.

Я взмываю в воздух — когти наружу, хвост готов жалить. Я ненавижу этого человека больше всего на свете. Он ударил Рена. Он хочет причинить боль моему настоящему отцу. Моей сестре, моим друзьям. Всему моему городу.

Он лгал мне, и я тоже делала им больно. Этого я не прощу. Пусть я не могу его убить, не умерев сама, но уж какой-нибудь способ его обезвредить я отыщу.

Я падаю на Барнабаса сверху и вонзаю когти ему в спину, рву черный плащ, потом приземляюсь на ноги у колдуна за спиной. Он оборачивается и мгновение удивленно на меня смотрит, а потом смеется. Смех его отдается у меня в мозгу, и ярость бушует еще сильнее.

С рук его течет серый туман, опутывает мои ноги. Я валюсь наземь. Солдаты Энселя бросаются ко мне. Краем глаза я вижу, как Барнабас пытается пройти сквозь стену, но останавливается, наткнувшись на ее основание. Я бью в его сторону хвостом, ногами, я визжу, отчаянно пытаясь до него добраться, но вокруг слишком много чужих рук, и они держат крепко.

Я — животное. Во мне просыпаются инстинкты.

Тело движется по собственной воле — хлещет хвост, рвут плоть когти, вонзается во врагов жало. Вокруг кричат. Я припадаю к земле и озираюсь, пытаясь понять, откуда ждать нападения. Лицо, руки, хвост, даже крылья у меня в крови. Меж деревьев лежит больше дюжины странно изогнутых, изломанных тел.

Барнабас бросает на нас злобный взгляд, его фигура начинает мерцать и тает в воздухе.

— Нет! — кричу я. Но поздно.

Оливер и наши стражники ахают, Энсель и его армия — тоже. В душе взрывается отчаяние. Взгляд мой задерживается на Энселе. Он разворачивает коня и пытается спрятаться среди своих солдат. Я прыгаю на него, наваливаюсь сверху и сбиваю с лошади. Мы катимся по земле. Энсель неуклюже вскакивает, глаза у него дикие, рожа красная — когда-то это уже было.

Он трус. Он бросается бежать.

Я — лиса, Энсель — кролик. Мы несемся по камням, перепрыгиваем упавшие стволы, летим сквозь листву — стремительно и отчаянно.

Позади нас, у стены вспыхивает схватка, но сейчас я ничем не могу помочь Грете и Оливеру. Энселя упускать нельзя.

Я помню, что нас ждет впереди — крутой овраг, неразличимый издалека. Заметить его может лишь тот, кто знает о нем заранее. Чтобы обойти овраг, Энселю нужно взять вбок.

Пожалуй, я опережу беглеца и отрежу ему путь к спасению. Пусть наткнется на меня.

Я нацеливаюсь на лесок шагах в двадцати от оврага и лечу прямиком меж деревьев. Хвост у меня напряжен и готов жалить. Яд мой будет жечь, несмотря на все противоядия Барнабаса.

А я хочу, чтобы королю стало больно. Пусть на себе испытает тот ужас, который испытали девочки, купленные им у Барнабаса.