Чудовище для красавца

— Ты её хоть видел?

Тут Виконт Манс смутился.

— Её никто не видел, разве что на корабле, в порту и краем глаза. Её Коллум пуще ценных накладных прятал. Но где кончаются сказки Пай и начинается дворянская интрига? Пустое это было всё, — виконт криво улыбнулся. — Сын, ты даже не представляешь, какая это удача – немая жена. А теперь ступай. Освободи место страждущей.

Мать ждала Леонара на выходе из кабинета виконта. Без слов прочитав ответ на лице сына, женщина с боевым кличем ворвалась в обитель деловых документов и подняла такой ор, какой раньше никогда себе не позволяла. Слуги попрятались в соседних комнатах и за углами, ждали окончательного решения главы семьи, которое обещало стать темой сплетен целого поколения челяди.

Из какофонии выделялся такой смысл: единственную кровинку сгноить решил строгий батюшка. В назидание женив на чучеле болотном. А ей внуков, столь же «прекрасных», нянчить приказал.

Леонар за первым же углом, с надеждой, ждал конца скандала. Он мог представить, как отец отмахивается, заявляя, что, дескать, ожоги по наследству не передаются, в отличие от привилегий. На что Левизия взбеленилась, напомнив, что её он и без привилегий взял, и завизжала неупокоенным духом, услышав в ответ «Уже жалею».

Вылетела женщина из кабинета ещё быстрее, чем влетала. Отдышалась, подобрала юбки и задрала нос, не ведая, куда девать возмущение поступком мужа. Скрылась за дверью гостевой спальни и долго и приглушенно рыдала. А её сын постоял ещё немного, и отправился к себе.

Что ему теперь делать? Онёр скоро узнает о решении отца. А ведь Леонар ради неё затеял выбор самой страшной невесты. Вот же темные Боги, какой бес в него вселился, что всем жизнь он испоганил?.. И себе, в том числе.

Любимая поджидала его у дверей комнаты. Леонар увидел её, и с трудом удержал в себе стон боли. Вот она, его прекрасная дева: темноволосая, голубоглазая, длинноногая Онёр. Даже одежда служанки не могла скрыть восхитительные прелести юной особы. Только его…только его…

— Онёр, — проскулил сын виконта нашкодившим щенком. С этой женщиной он терял не только голову, но и гордость.

Главная служанка поджала губки и отвела взгляд. Она посторонилась, пропуская лорда в его покои, собираясь уйти.

— Постой, я не этого хотел! — юноша обхватил её плечи, повернул к себе с желанием заглянуть в глаза.

— Ничего страшного, милорд, — холодно отозвалась Онёр, продолжая прятать взгляд. — Я же всего лишь служанка. И, в любом случае, проигрываю благородной госпоже. Даже такой, как эта.

Леонар крепко обнял любовницу и прошептал ей на ухо:

— Прости, любимая. Приходи сегодня вечером ко мне. Обещаю, я всё объясню. Мы найдем способ обойти законы, которые мешают нам быть счастливыми. Ну же, посмотри на меня.

Онёр позволила повернуть себе голову, и Леонар увидел в её глазах слезы. За них он возненавидел себя ещё больше.

— Ты придешь?

— Я подумаю.

Главная служанка вырвалась, поправила сползший чепчик и ушла в сторону лестницы, направляясь на кухню.

Леонар зашёл в свою комнату, переоделся в более простые одежды и спустился в обеденную. Настроение не располагало к приятному застолью, оттого лорд не удивился, не найдя никого в обеденной. Никого – так показалось в начале, а затем он заметил её.

Графиня Химемия стояла спиной к нему и поправляла маску. Капюшон девушка сняла и Леонар с содроганием увидел забинтованную голову. Воображение живо нарисовало лысую и обожженную макушку, и юный лорд в отвращении поморщился. В отличие от домочадцев поместья Фаилхаит, невеста аппетит не теряла и успела поесть в отсутствии слуг. А возможно, слуги были, увидели скрытые под фарфором шрамы и убежали в ужасе.

Графиня повернулась к Леонару и чуть склонила голову в бок.

— Отец одобрил, — прошипел сын виконта и спешно покинул обеденную, ощущая смену чувства голода сосущей яростью к переигравшей его графине. Она-то точно рада. Продала себя втридорога и нашла дурака-мужа. А дураку осталось искать способ избавиться от неугодной невесты.

Он развернулся и спешно вышел во двор, прошёл до беседки под мелким осенним дождем и остановился под крышей. Дикий виноград в тёплую пору густо увивал беседку с трех сторон; с приходом осени листья теряли упругость и цвет, сохли и опадали, создавая из уютного строения жутковатый образ обглоданной туши с торчащими из неё ветвями костей.

Постепенно огни свечей в окнах гасли, а лорд успокаивался. Остудив голову, продрогнув, и вспомнив о возможном приходе в его спальню Онёр, он поспешил обратно. За время его отсутствия слуги успели убрать стол, и обеденная выглядела вновь безупречно чистой. Леонар взял из шкафа канделябр, заставил стенной светильник на масле пожаловать воску три огонька и отправился к себе.