Чудовище должно умереть

– Ты бледен, мой Рональд! – О мать, моя мать!

– Тебя отравили, единственный мой!

– О да, я отравлен! Стели мне кровать.

Мне тяжко, мне душно, мне нужен покой[28].

– Я думала, что героя баллады отравила невеста, – заметила Джорджия.

– Вот и он так думал, – зловеще промолвил Найджел.

Глава 8

– Я бы многое отдал, чтобы найти ту склянку, – рассуждал инспектор Блаунт, когда на следующее утро они с Найджелом шагали к мастерской. – Если ее припрятал кто-то из семьи, она в доме. После того, как Рэттери стало плохо, у них не было возможности отлучиться.

– А как насчет мисс Лоусон? Она сказала, что почти все время провисела на телефоне. Вы проверяли?

– Проверял. Я набросал план их перемещений с ужина до приезда полиции. Любой из членов семьи мог на минуту выйти из гостиной и спрятать склянку в доме, однако люди Коулсби обшарили дом, сад и окрестности на сто ярдов вокруг и ничего не нашли.

– Рэттери принимал лекарство регулярно? Куда он девал пустые бутылки?

– На прошлой неделе их отдали старьевщику.

– Вижу, вы времени зря не теряете, – заметил Найджел.

– Уф!.. – Блаунт снял фетровую шляпу, вытер блестевшую от пота лысину и решительным движением надвинул шляпу на лоб.

– А не хотите спросить Лину напрямик, куда она дела склянку?

– Вы же знаете, я никогда не давлю на свидетелей.

– Удивляюсь, что молния не поразила вас на месте. Такой наглой лжи…

– Вы прочли дневник?

– Прочел. И почерпнул немало полезного.

– Согласен. Я узнал, что Рэттери не слишком любили в семье, и, кажется, он крутил роман с женой своего компаньона, Карфакса, к которому мы направляемся. Впрочем, Кернс вполне мог намеренно упомянуть об этом, чтобы отвести от себя подозрение.

– Вряд ли намеренно, скорее en passant[29].

– О, Кернс весьма умен, он не стал бы делать грубых намеков.

– Что ж, это легко проверить. У нас достаточно доказательств того, что Рэттери был домашним тираном. Он и его мать подмяли под себя всех, кроме Лины Лоусон.

– Допустим. Стало быть, вы думаете, что Рэттери отравила жена? Или кто-то из слуг?

– Ничего я не думаю, – ответил Найджел немного раздраженно. – Ясно одно: в дневнике Феликс честно рассказал о том, что творилось в семействе Рэттери.

Оставшуюся часть пути они не разговаривали. Улицы Севернбриджа сверкали под полуденным солнцем. Если бы местные жители, глазевшие на прохожих из живописных, старинных и запущенных переулков, узнали, что проходящий мимо солидный господин – в действительности самый грозный инспектор Скотленд-Ярда, они искусно скрыли бы удивление. И даже когда Найджел громко затянул «Балладу о Чеви-Чейз», это не вызвало в городке переполоха, лишь заставило его спутника испуганно оглядеться по сторонам и ускорить шаг. Жителей Севернбриджа, в отличие от инспектора Блаунта, было не испугать нестройным пением, хоть обычно и не в такую рань. Автобусы с туристами из Бирмингема каждое летнее воскресенье устраивали здесь такой гвалт, какого городок не знал со времен войны Алой и Белой розы.

– Хорошо бы вы прекратили издавать эти душераздирающие звуки, – наконец не выдержал инспектор.

– Надеюсь, вы не имеете в виду мое переложение величайшей из баллад…

– Именно его.

– Не обращайте внимания. Осталось пятьдесят восемь куплетов.

– Вот черт! – воскликнул Блаунт, не имевший привычки чертыхаться.

Найджел продолжил:

Охотничьим рогом и лаем собак
Граф Перси гонял там оленей.
Потомки о том не забудут никак,
В котором уже поколенье.

– Слава богу, пришли, – сказал Блаунт, влетев в мастерскую.

Двое механиков отчаянно спорили, не вынимая сигарет изо рта, под плакатом: «Курение категорически запрещено». Блаунт спросил, где хозяин, и их отправили в кабинет. Пока инспектор объяснял цель своего визита, Найджел рассматривал Карфакса. Маленький, аккуратно одетый мужчина неприметной внешности, на гладком загорелом лице свойственное заядлым игрокам в крикет выражение сдержанной веселости и добродушия. Энергичный, но не честолюбивый. Такие люди не гонятся за славой, размышлял Найджел, они просты в общении, но часто бывают себе на уме, порой одержимы каким-нибудь увлечением или являются непризнанными экспертами в узкой научной дисциплине, из них выходят отличные мужья и отцы. Невозможно представить, что подобные люди одержимы страстями, однако впечатление обманчиво. Маленький человек, если его задеть, обретает храбрость мангуста. Его дом – его крепость, и защищать ее он будет с упорством и яростью. Возьмем, например, Роду. Интересно…

– Видите ли, мы опросили всех аптекарей в округе, – говорил Блаунт, – и установили, что никто из семейства Рэттери не покупал стрихнин ни в какой лекарственной форме. Конечно, мы расширим круг опрошенных, но предварительно пришли к выводу, что убийца мог позаимствовать крысиный яд в вашей мастерской.