Чудовище должно умереть

– Убийца? Вы исключаете возможность самоубийства или несчастного случая? – спросил Карфакс.

– А вам известны причины, которые могли навести вашего партнера на мысль покончить с собой?

– Я просто спросил.

– Например, финансовые затруднения?

– Нет, дела в мастерской идут неплохо. А случись что, я потерял бы куда больше Рэттери. Мастерская куплена целиком на мои деньги.

– Неужели?

С глупым видом уставившись на кончик сигареты, Найджел неожиданно спросил:

– Вам нравился Рэттери?

Инспектор Блаунт всплеснул руками, словно говоря: «Я к этому непричастен».

– Вы хотите знать, почему я вошел с ним в дело? – спросил Кафакс, ничуть не смутившись. – Видите ли, во время войны Рэттери спас мне жизнь, и когда я снова с ним пересекся – лет семь назад, – он был на мели. Его мать потеряла свои сбережения, и самое меньшее, что я мог для него сделать, это взять в долю.

Не отвечая прямо на вопрос Найджела, Карфакс дал понять, что с Рэттери его связывает чувство долга, отнюдь не дружба. Блаунт снова вернулся к обычному допросу. Это лишь формальность, но ему придется спросить Карфакса о его передвижениях вечером в субботу.

Карфакс, насмешливо блестя глазами, согласился с инспектором:

– Разумеется, формальность. Примерно без четверти три я заглянул к Рэттери.

Сигарета выпала у Найджела изо рта. Он поспешно нагнулся и поднял ее. Блаунт, не моргнув глазом, вежливо спросил:

– Частный визит?

– Меня пригласила старшая миссис Рэттери.

– Надо же, впервые слышу. Слуги не упомянули о вашем приходе.

Карфакс смотрел ясным, немигающим, словно у ящерицы, взглядом.

– Я поднялся прямо в комнату миссис Рэттери. Мы так условились.

– Условились? Выходит, у вас была деловая встреча?

– Да, – ответил Карфакс, помрачнев.

– Она имела отношение к делу, которое я расследую?

– Нет, хотя вам будет трудно в это поверить.

– Я сам решу…

– Да-да, понимаю, – перебил Карфакс. – Меня беспокоит, что здесь замешан третий человек. Это ведь не пойдет дальше вас двоих? Когда вы поймете, что…

– Не беспокойтесь, – снова вступил в разговор Найджел. – Мы уже знаем об этом из дневника Феликса Лейна. – Он пристально всмотрелся в собеседника. Карфакс искренне удивился или мастерски изображал удивление.

– Из дневника Феликса Лейна? Откуда ему знать…

Игнорируя яростный взгляд Блаунта, Найджел продолжил:

– Лейн заметил, что Рэттери… как бы сказать помягче… ухаживал за вашей женой.

Найджелу хотелось вывести Карфакса из себя, однако тот не поддался на провокацию.

– Похоже, вам известно больше, чем мне. Что ж, постараюсь быть кратким, только факты. Джордж Рэттери ухлестывал за моей женой. Она была польщена и заинтригована, как была бы любая женщина на ее месте. Возможно, она сама его поощряла. Я не возражал. Если ты не доверяешь собственной жене, нечего жениться. Во всяком случае, я так считаю.

Господи, подумал Найджел, он или слеп, или изображает Дон Кихота, или самый изощренный на свете лжец. Возможно, описывая отношения Джорджа и Роды, Феликс в дневнике намеренно сгустил краски?

Карфакс говорил, вертя на пальце кольцо с печаткой и сузив глаза, словно от слишком яркого света.

– В последнее время Рэттери стал особенно настойчив. Впрочем, какое-то время назад он, казалось, потерял интерес к Роде, обратив его на свояченицу, по крайней мере, так болтают в деревне. – Карфакс неодобрительно скривил губы. – Простите, что пересказываю местные сплетни. Очевидно, в январе они с Линой Лоусон поссорились, и тогда Джордж начал… э-э… добиваться моей жены с удвоенной силой. Я не вмешивался. Если Рода выбрала его – я имею в виду, на всю жизнь, – какой смысл устраивать сцены? К несчастью, вмешалась мать Джорджа. Именно за этим она позвала меня в субботу. Миссис Рэттери меня обвинила в том, что Рода стала любовницей Джорджа, и спрашивала, что я намерен предпринять. Я ответил, что готов дать Роде развод, если она меня об этом попросит. Тогда старая леди – отвратительная старуха, должен признаться, никогда ее не выносил – закатила мне жуткую сцену. Обозвала меня самодовольным рогоносцем, кричала, что Рода сама поощряла Джорджа. Наконец она велела мне положить конец этому безобразию. Роду следует силой вернуть в семью, она же, со своей стороны, присмотрит за Джорджем. По существу, мне выставили ультиматум, а я не люблю ультиматумов, особенно если они исходят от властных старух. Я повторил, более твердо, что, если Джордж решил соблазнить мою жену, это его дело, и если она предпочла его мне, я готов дать ей развод. Тогда миссис Рэттери стала кричать, что не потерпит публичного скандала, что ей дорога честь семьи и тому подобное. Мне все это надоело, и я просто вышел вон, не дослушав.

Во время своей речи Карфакс обращался к Найджелу, и тот сочувственно кивал. Блаунт почувствовал себя не у дел и, когда Карфакс закончил, скептически заметил:

– История интересная, однако вы должны признать, что ваше поведение… э-э… весьма необычно.

– Сколько угодно, – равнодушно ответил Карфакс.

– Выйдя из комнаты миссис Рэттери, вы сразу ушли?

Блаунт намеренно подчеркнул слово «сразу». Глаза инспектора за стеклами пенсне холодно сверкнули.