Чудовище лощин

– Да, пока не знает. Но в любом случае неважно, что думаем мы с вами. Важно то, что думают другие. Я не хуже вас знаю вашу мать. И даже лучше. Когда дело касается тех, кого она любит, она впадает в неистовство и вцепится в горло любому, кто косо посмотрит на её сына. И если Ния явится к лощинцам с обвинениями – вероятней всего, так она и поступит, – недоброжелатели не станут защищаться кулаками. Они заручатся поддержкой друзей и сделают вашу жизнь в Бан Роне невыносимой. Если вы думаете, что сейчас вам живётся нелегко – увидите, что будет, когда всю вашу семью превратят в изгоев.

– Я не стану лгать маме, – заявил Джаннер.

– Ты славный парень, – сказала Олумфия с гордой улыбкой. – Ния отлично вас воспитала. Я никого не прошу лгать. Я просто прошу тебя, Кальмар, не лезть на рожон, пока местные не убедятся, что ты не собираешься посреди ночи воровать кур и поросят. Вот и всё. И чем меньше ваша мать знает про задир вроде Григора Банга, тем лучше. Свобода Нии – а возможно, и её жизнь – зависит от этого. Ваша жизнь тоже, – добавила Олумфия, внимательно взглянув на детей, дабы убедиться, что они всё поняли. – А теперь ступайте на урок. Сегодня речь пойдёт об истории Морских Клешней. Любимая тема наставника Нибльстика.

К началу урока боевой подготовки дождь закончился, но поле превратилось в грязевую кашу. Это могло сделать борьбу и игру в «хватай башмак» гораздо увлекательней, но Джаннер был более насторожён, чем обычно: теперь он знал, что некоторые ученики будут нарочно подначивать Кальмара. Он держался рядом с братом, вновь и вновь убеждая его не слушать насмешки, помнить, кто он такой, не выпускать когти…

За обедом Ветрокрылы снова сидели на полу – и ели молча. Братья проводили Лили на псарню, не встретив Биггина О’Салли, а потому поспешили в гильдию Дурги.

Наставник Тумак кивнул братьям в знак приветствия; он обращался с ними точно так же, как с другими учениками, хотя те были самое малое на голову выше Джаннера и на две головы выше Кальмара. Тумак вызывал братьев в круг, разбирал их ошибки, показывал разные захваты и защиты; к концу дня Джаннеру даже стало нравиться.

Впрочем, каждый раз, когда в круг выходил Кальмар, Джаннер напрягался, готовый в любую секунду вмешаться, если услышит рык или увидит оскаленные клыки. Но он волновался зря: Кальмар поддавался в каждой схватке, хоть это и стоило ему многочисленных синяков.

Когда протрубил рог, возвестив конец занятий, братья побежали к Лили на псарню и нашли её со щенком на руках. Он был уже размером с Малыша (до того, как Малыш отведал воды из Первого источника, конечно), но до сих пор сохранил мягкую коричнево-белую шёрстку, милую мордочку и пронзительное тявканье. Торн О’Салли сидел рядом с Лили на скамейке и щекотал щенка за ухом.

– Привет, – сказал он братьям. – А я вот нашёл вашей сестре питомца. Могу и вам выбрать, если хотите. – Торн достал из кармана гребень и зачесал волосы назад. – Лили уже знает пёсью речь не хуже меня – а ведь я провёл тут всю жизнь! У неё здорово идёт, зуб даю. Лили, покажи им.

Лили покраснела и поставила щенка на землю. Совсем как Биггин О’Салли, она издала череду быстрых звуков, не то щелчков, не то свистков; щенок перевернулся, встал на задние лапы и трижды тявкнул.

– Вели ему тявкнуть семь раз, – сказал Торн.

Лили издала другой звук, и щенок пролаял ровно семь раз. Джаннер и Кальмар зааплодировали.

– О-о. Она научилась пёсьей речи от своего вонючего братца? – спросил кто-то.

Джаннер повернулся и увидел, что над ним возвышается Григор Банг. Он привёл с собой компанию приятелей, и все они были гораздо крупнее и сильнее, чем Джаннер и Кальмар.

– Сейчас поучим дворняжку лежать, ребята, – сказал Григор.

Мальчишки завыли и залаяли, указывая на Кальмара пальцами. Джаннер встал между ними и братом.

– Убирайтесь вон! – крикнула Лили, ткнув Банга костылём. – Оставьте моего брата в покое!

Мальчишки завыли ещё громче.

– Торн, беги за отцом, – велела Лили. – Скорей!

– Его здесь нет, он выехал на собачьей упряжке. Вернётся не раньше, чем через час.

Торн не казался испуганным, однако по взглядам, которые он бросал на задир, Джаннер понял, что дело плохо.

– Ребята, – сказал Торн, – их девятеро, а нас трое. Даже не знаю, стоит ли связываться.

Григор, вскинув руку, велел дружкам замолчать:

– Я с тобой не ссорился, О’Салли. Я хочу вздуть эту шавку. И её братца, если он сдуру вмешается. – Он наклонился к Кальмару. – Злишься, псина? Судя по запаху – да.

– Да, злюсь. – Кальмар взглянул в глаза Григору и издал низкий рык.

– Лили, быстрее начинай играть, – велел Джаннер. – Кальмар, они именно этого и добиваются, не забывай.

Рык не умолкал. Григор ухмыльнулся ещё шире. Он готовился к драке.

– Григор, пожалуйста, – сказал Джаннер. – Отстань от нас. Мы не хотим драться ни с тобой, ни с твоими друзьями.

И тут он услышал щёлканье – пёсью речь, – и из псарни вышел Келви, старший брат Торна, а с ним свора собак.

Лили перестала играть и тоже защёлкала. Собаки зарычали и окружили мальчишек – пятнадцать крупных псов, готовых броситься на обидчиков.