Чудовище во мраке

– Не беспокойтесь. Я знаю, где это.

Она осталась стоять у дверей своего дома, как чужая.

Идя по основательно построенному зданию, похожему на учреждение, я вдруг догадался, почему Хэккет женился на девушке из другой страны. Он не хотел, чтобы его распознали.

27 Заходите же (нем.).

Дверь в библиотеку была закрыта. До меня донесся из-за нее голос, женский голос, и когда я приник ухом к ее дубовой поверхности, то узнал голос Лорел Смит. Волосы у меня на голове встали дыбом, а сердце заколотилось от сумасшедшей мысли, что Лорел жива.

Я был на грани срыва, как альпинист, завершающий длительное восхождение: перевернутое восхождение вниз, в прошлое. Затаив дыхание и без того еле дыша, я плотно прижался к двери.

– Спасибо, миссис Липперт, – говорил голос Лорел. –

Хотите расписку?

– В этом нет надобности, – ответил голос другой женщины. – Я заберу чек из банка.

– Выпьете немного?

– Нет, спасибо. Мужу не нравится, когда он приходит домой, а от меня пахнет спиртным.

– Водку не почувствуешь, – сказала Лорел.

– Он все учует. Нюх у него, как у собаки-ищейки.

Спокойной вам ночи.

– Смотрите, осторожнее.

Дверь закрылась. Лорел начала мурлыкать старую песенку о чьем-то свисте в темноте. Должно быть, она ходила по квартире, потому что голос ее то затихал, то опять становился громким.

Я начал потихоньку поворачивать ручку двери. Раздался голос Рут Марбург:

– Кто там?

Мне пришлось войти, улыбаясь. Миссис Марбург сидела у телефона. Револьвера видно не было.

Хэккет сидел за столом, на котором стоял магнитофон.

Улыбка на его избитом лице выглядела так же отвратительно со стороны, как я ощущал свою собственную внутренне. Он выключил магнитофон, и пение Лорел оборвалось.

– Миссис Хэккет сказала мне, где найти вас. Надеюсь, я не помешал.

Хэккет начал было говорить, что нет, но его перебила миссис Марбург:

– По правде говоря, помешали. Мы с сыном прослушиваем старые семейные записи.

– Ничего, продолжайте.

– Вам это будет неинтересно. Они полны трогательной ностальгии по прошлому, но только для членов нашей семьи. – Голос ее стал неприятно резким: – Вам что-нибудь нужно?

– Я приехал сообщить вам окончательные результаты расследования.

– Сейчас не вполне удачное время. Приезжайте завтра, хорошо?

– А мне бы хотелось послушать, что мистер Арчер хочет сообщить нам, – Хэккет неловко посмотрел на мать. –

Раз уж мы платим такие деньги, то хотя бы послушаем, за что.

– Я бы предпочел послушать, что скажет Лорел.

Миссис Марбург захлопала наклеенными ресницами.

– Какая еще Лорел?

– Жена Джаспера. Вы только что слушали ее. Давайте послушаем вместе.

Миссис Марбург подалась вперед и настоятельным тоном проговорила:

– Закройте за собой дверь. Я хочу поговорить с вами.

Я закрыл дверь и прижался к ней спиной, глядя на них обоих. Миссис Марбург тяжело встала с кресла, опираясь на подлокотники. Хэккет потянулся к магнитофону.

– Не прикасаться!

Его рука застыла над клавишами, затем он убрал ее.

Миссис Марбург подошла вплотную ко мне.

– Значит, покопались в грязном белье и думаете повысить свою ставку? Здорово же вы заблуждаетесь. Если не будете вести себя должным образом, угодите прямехонько в тюрьму этой же ночью.

– Кое-кто уж точно угодит.

Она приблизила ко мне лицо, едва не касаясь меня.

– Мы с сыном покупаем таких, как вы, по пяти центов за штуку. Дата на том чеке, что у вас, отсрочена. Неужели вы настолько глупы, что не понимаете, что это означает?

– Это означает, что вы не уверены, купили вы меня за те деньги или нет. Никто не продается в наши дни. – Я достал чек Кита Себастьяна и показал ей. – Себастьян отдал мне это. Она выбросила вперед руку, пытаясь вырвать у меня чек. Я резко отстранился и убрал его.

– Не протягивай руки, Этта.

Несмотря на густой слой косметики, все лицо ее передернуло от злости.

– Не сметь называть меня таким именем. Меня зовут

Рут.

Она подошла к своему креслу. Но вместо того, чтобы сесть в него, она резко выдвинула ящик телефонного столика. Я рванулся к ней, прежде чем она успела навести револьвер, снятый с предохранителя, и выхватил его у нее из рук. Отскочив назад, я повернулся к Хэккету. Он уже встал со стула и наступал на меня. Стрелять мне, однако, не пришлось. Он попятился назад, довольно нехотя, к столу, за которым сидел только что.

– Прочь от стола, Хэккет! Сядь-ка от него подальше, вон там, рядом с матерью.

Он пересек комнату, прислонился спиной к полному собранию сочинений Диккенса, затем сел на высокий трехступенчатый табурет в углу, словно истукан. Миссис

Марбург постояла, словно еще желая оказать мне сопротивление, но в конце концов опять опустилась в кресло.

Я сел на стул, на котором минутой раньше сидел ее сын, и включил магнитофон. Записывающая аппаратура Флейшера, очевидно, включалась автоматически, реагируя на любые шумы: звук шел непрерывно без длительных перерывов и пауз.

Вслед за пением Лорел послышались булькающие звуки, по которым можно было определить, что она наливает себе выпить, затем – еще более длительное бульканье, свидетельствующее о том, что она решила выпить.

Она напевала песенку на свои собственные слова с припевом «Дэви-Дэви-Дэви».