Чудовищная ложь

Очевидно, что Катону ненавистна мысль, что он не сможет сражаться, чтобы защитить ее и себя, но Катон кивает.

— Эй, доверься моему другу, хорошо? — Я подвожу его к Катону и смотрю мальчику в глаза. — Мы собираемся забрать твою мамочку, но мне нужно, чтобы ты был тихим и спокойным, хорошо?

— Конечно. — Он серьезно кивает, пока Катон тащит их обоих наверх.

Кивнув ему, я снимаю пистолет с предохранителя и присоединяюсь к Акуджи в коридоре, встав рядом с ним.

Монстр и человек.

Мы обмениваемся взглядами и ухмыляемся.

— Давайте убьем их всех.

▪ 38 ▪

АРИЯ

Мы оставляем Катона в лаборатории, так как сталкиваемся с первым натиском. У нас преимущество. Охранники сражаются, чтобы подчинить нас, в то время как мы сражаемся, чтобы их убить. Первые несколько человек падают от моего оружия, а затем Акуджи прыгает в их массу, прорываясь сквозь них, разбрызгивая их кровь по стенам и полу, когда они кричат.

Начинается хаос, и я им пользуюсь, убивая как можно больше, пока пистолет не опустеет. Пиная охранника, который подошел слишком близко, я кручусь, чтобы избежать его рук, и выхватываю у него пистолет, прежде чем выстрелить ему в голову.

Они пытаются бежать, и мы преследуем их до самых камер. Каждый монстр на ногах, глаза расширены, шеи вытянуты, чтобы наблюдать за нами. Я останавливаюсь, чтобы пнуть охранника в стеклянную дверь камеры и разнести ему голову, подмигивая монстру за дверью. Поворачиваюсь и вижу, как Акуджи с ревом пытается схватить пятерых охранников, которые висят на нем, как муравьи, но он просто отбрасывает их и оглядывается, чтобы проверить меня, прежде чем вернуться к разрыванию их на части. Он поднимает одного в воздух над головой, словно перышко, и с треском разрывает его тело пополам и отбрасывает в сторону.

Оглянувшись, вижу Катона, который держит свой драгоценный груз прямо у входа в лабораторию. Это ошибка. Монстр предупреждающе рычит, но меня отбрасывает назад к камере, голова кружится от силы удара. Я слегка сползаю вниз, затем трясу головой и смотрю на наглого охранника.

Командир.

— Это была ошибка, — ухмыляюсь я, бросаясь на него, с дикими и необузданными движениями, как у Акуджи. Я бью его кулаками, снова и снова, и испускаю собственный рев. Кто-то хватает меня за талию, и я даже не чувствую боли в руках, но они все в крови, когда меня поднимает обратно в воздух. Акуджи уже там, отрывает мужчину от меня, а затем ловит меня и толкает за собой, рассекая грудь мужчины, разрывая его на части.

Он снова осматривает меня, и это дает мне время на передышку и оглядеть хаос вокруг. Охранники приближаются, поэтому я быстро опускаюсь на колени и ищу еще оружие. Я нахожу спрятанное оружие, очевидно, не предназначенное для использования без крайней необходимости. Я беру два и встаю бок о бок с моим монстром и огнем, и мы вместе убиваем каждого больного ублюдка, который причинил им боль или их использовал.

И не чувствую ни грамма вины.

Я продолжаю бороться, даже когда мое тело устает. Не останавливаюсь, напоминаю себе, за кого я сражаюсь, и вдруг охранников больше нет. Все тихо, только мое тяжелое дыхание, и даже сирена исчезла, хотя красные огни все еще мигают вокруг нас. В ушах звенит, но держу пальцы на спусковом крючке, осматриваясь, пол устелен таким количеством тел, что я его даже не вижу. Я проверяю Акуджи на наличие ран, пока он делает то же самое со мной, и ухмыляюсь.

— Нажми вон ту кнопку. — Там дальше по дороге красная аварийная кнопка, которую я заметила. Он перепрыгивает через трупы, приземляется перед ней и нажимает, мгновенно открывая клетки. Стекло исчезло, клетки открыты. Я отступаю назад на случай, если они нападут на меня. В конце концов, я человек, но вместо этого они просто смотрят на меня и Акуджи с благоговением в глазах.

— Пора идти домой, — говорю я им. — Возможно, вам придется сражаться. Вы с нами?

— До самого конца, — кричит самка, и тут раздается визг.

— Мамочка!

— Малыш! — кричит Катон, но слишком поздно. Ребенок вырывается на свободу и мчится к нам. Я смотрю с открытым ртом, как он бросается на женщину. Она раскачивает его, плачет, держа его на руках. Они оба говорят, смеются и плачут.

— Мамочка, мамочка, человек спас меня, — говорит он ей, отстраняясь.

Женщина прижимает его к себе, ее глаза обращены ко мне.

— Спасибо. Спасибо, — повторяет она, ее глаза наполняются слезами, когда она падает на колени. — Я обязана тебе жизнью, спасибо.

— Ты мне ничего не должна. — Я подхожу к ней ближе и протягиваю ей руку. — А теперь давай отвезем вас обоих домой, хорошо?

Она смотрит на меня с чем-то сродни поклонению на лице, и мне становится не по себе. Женщина берет мою руку, и я ворчу, пытаясь помочь ей подняться, но она встает на ноги, и тогда я снова смотрю на Акуджи.

— Готов?

Он подходит ко мне и быстро целует меня.

— Пойдем домой, моя пара.

~