Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Он выдохнул шумно, с надрывом. С облегчением. Его сердце забилось чаще, звонче – я чувствовала это кожей.

Будто имя, сказанное мной, несло некий сакральный смысл. Обрисовывало ему самого себя. Идентифицировало. Дарило признание. Спасало, крушило оковы, чинило сломанное. Прогоняло тьму и помогало вспомнить…

Больше он не просил. И возможности произнести хоть звук, кроме довольного мычания, не давал. Насытившись своим именем, звучащим моим голосом, Рандор теперь насыщался мной. Жадно, голодно, как в последний раз. Или, напротив, в первый.

Обстоятельно, с упоением собирал вкус с губ, с мокрых щек, с языка, возвращаясь туда, где не распробовал… Оставлял зацепки на тонких чулках своими шершавыми пальцами… Гладил волосы, бережно сминал кожу…

Потакая его требовательным пальцам, отвечая каждому движению губ, я мягкой, послушной глиной растекалась в его объятиях. Плавилась телом и мыслями в плену рук и потемневших до черноты глаз. Внутри плескалось пламя, отрезая от внешнего мира. Заставляя забыть обо всем, кроме самого важного.

Прикрыв глаза, я улыбалась Салливану каждой клеточкой. Вся моя суть звенела легкой, довольной радостью. Дрожала от восторга и сладостного понимания: нет в этом мире ничего приятнее, чем находиться в руках моего занудного тролля.

Упиваясь бесконечным поцелуем, я скребла ноготками напряженную шею, заплетала пальцы в волосы на затылке… Мне сильно не хватало их длины, привычного хвостика. Обнимала ногами крепко, чтобы и не вздумал сбежать.

Здесь все мое. Каждый таракан мой. Никому не отдам. Штампики поставлю и буду каждый день пересчитывать. Никогда не думала, что я такая жуткая собственница. И к тому же ревнивица. Откуда что взялось?

– Аврора… ты меня… наизнанку выворачиваешь, – обвиняюще прошептал Салливан в шею, лаская кожу губами.

Его лапа грозилась порвать мой новенький, почти даже не запачканный чулок. Хотела, видно, убедиться, что привлекательные родинки на том же месте, что раньше. И заодно показать Карлу пример, как размножаться нужно. Мои-то добровольно-принудительные методы не работали.

Точно… шмырлы! И шурхова ревнивая ламбикура, ошеломленно притихшая. Зверье пялилось на нас во все глаза. Разве что попкорн не жевало!

Соскребая по сусекам остатки сознания и силы воли, я взволнованно заерзала на холодном металле между пинцетов и склянок. Нет, я ничего против «поиска родинок» не имела… Но при такой орде пернатых и мохнатых наблюдающих было неловко. Как я потом Хлое-Жюли в глаза смотреть буду?

– М-магистр… я… – пробормотала в его плечо, теряя связь с реальностью. Очень уж убедительны были его руки и губы.

– Не отпущу, – проворчал тролль, сжимая в лапах взволнованную птичку. – Я поймал.

– Поймали, – согласно выдохнула, не решаясь напомнить, что не очень-то убегала. И сама нашла его губы, требуя еще больше вкусных поцелуев.

Шаткий металлический стол для перевязок всем своим скрипучим видом пытался сообщить, что никак не подходит для тролльего сумасшествия. И рекомендовал ему спятить в каком-нибудь другом, более комфортном, устойчивом и надежном месте.

Но магистр с таким ажиотажем высасывал из моих губ остатки смущения, что вряд ли слышал предсмертные хрипы и судороги разваливающегося столика. И потому был совершенно обескуражен, когда тот с металлическим стоном (таким громким, что заглушил даже неприличный мой) все-таки развалился.

Я испуганно перескочила на троллье тело, впиваясь ногтями в голые плечи. Теперь уже застонал магистр. Вряд ли от удовольствия, скорее, от боли: когтями я не уступала индийской гарпии. Мужественно ухватив меня под охотницу до самых необычных неприятностей, тролль завалился на спину и гулко ударился затылком о дощатый пол.

– Да твою-то… – прохрипел Рандор, с трудом приходя в себя. Его грудь еще разрывало сердечным грохотом, но отяжелевшее дыхание восстанавливалось. – Вы уверены, княжна, что в вашей компании у меня больше шансов на выживание?

– Несомненно, – просипела я. Оправила юбку и набросила ее на «охотницу», закрывая обзор любопытным животным. Вот будто больше смотреть им некуда!

Рядом валялись ножки от столика и пинцеты, осколки колбочек и россыпь гранулированных витаминов разных цветов. Опять завтра полдня убираться буду.

– Ка-та-стро-фа, – окрасив губы легкой полуулыбкой, пробормотал Салливан и чуть приподнял меня на себе. Поправил накрепко застегнутый ремень и судорожно вдохнул.

– Уж какая есть. Другой предложить не могу, – невинно похлопала глазами. Сам «поймал», со всеми вытекающими.

И вообще, не я это все начала! Хотя… может, и я. Опасно все-таки гладить магистров, я давно об этом догадывалась.

Пока он не завел свое фирменное «это-все-капля», я слезла с мужчины и с невозмутимым видом отряхнула мятое платье. Пнула туфелькой отломанную ножку стола, загоняя предательницу под шкаф. Пошарила рукой на полке и залпом выпила какой-то тонизирующий сбор для шмырлов. Или успокаивающий – для крысоловов. Тролль разберет. Они похожего цвета.