Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

– Ты не понимаешь, пап! Я тогда не смогу… Я же его… так сильно… – задыхаясь от слез, душивших горло, кусала папино плечо. – Нельзя, совсем нельзя!

Разлепив глаза, в тумане разглядела знакомые стены. Мы уже перенеслись в гостиную Пункта Связи. Как быстро они все решили. Как легко наплевали на мое мнение.

– Я понимаю, Ава, понимаю, – успокаивающе шептал отец, баюкая на руках. – Прости, обезьянка, я пытался тебя уберечь. Защитить от всего на свете. Но от этого уберечь невозможно.

В доме слышались голоса – взволнованные, нервные. С кухни кричала бабушка Джулс, у уха возник хрип дедушки Артура. Звуки становились все приглушеннее, все тише, пока окончательно не уплыли в черноту.

– Что с ней, Андрей? – выплыло из вязкого киселя, окружавшего мои уши.

– Любовь, полагаю, – сухое папино. Меня уложили в другие руки – теплые и пахнущие жареными орехами. – Дочь проспит часов пять, не спускай с нее глаз.

– Я положу ее в нашей спальне, Джулия посидит с малышкой, – согласился дедушка, куда-то меня перемещая.

Опустил в ароматную мягкость, накрыл чем-то теплым. И мир заполнился тишиной и безмятежностью.

Глава 22. О великих делах и великих жертвах

Как же темно. Внутри, снаружи… Везде.

Казалось, тьма, проникшая в мое сердце с последним отчаянным взглядом Салливана, теперь расползлась повсюду. По потолку комнаты бабушки Джулс, по серванту с сервизами, по белым простыням, выглядящим серыми, грязными…

Проспала я явно больше пяти часов. Пробуждалась пару раз, кусала в истерике подушку и вновь заставляла себя закрыть глаза.

Назло просплю вечность! Пускай разбудят, когда найдут способ убить Блэра и достать двухсотлетнюю пакость из моего мужчины. Тогда я, может, и поговорю с родителями. Но это не точно.

Луна заглянула в комнату и, узрев мой полный ненависти взгляд, испуганно спряталась за черную тучу. Так-то лучше.

– Аврора, девочка…

А вот бабушку не проняло, хотя смотрела я на нее, видит Судьба, еще похуже.

– Уйди… пожалуйста.

Ладно, она, может, единственная из них из всех не виновата. Хотя я не в том положении, чтобы перебирать.

– Принесла тебе какао. С зефиром, как ты в детстве любила, – погладила по волосам, пока я прятала распухший нос в подушке. – Если голодна, принесу бульон, холодное мясо и кусок пирога. Ты выглядишь истощенной, Ава, и…

– Я не голодная, – провыла, содрогаясь от слова «какао».

Как же мало мне надо для истерики, право слово.

– То, что произошло… Это большое горе для всех нас. Для всех, Ава, запомни. Я сама только пару часов назад узнала от магистра Салливана, – бормотала бабушка Джулс, похлопывая меня по лопаткам. – Андрей мог бы и сразу сказать, но… ты ведь знаешь отца. Из него под пытками план не вытащишь. Нам и про Арти-младшего Ромул сообщил, когда Софи привел…

– Софи тут? – прохрипела в подушку, отчаянно хватаясь за ее слова, вязким киселем заполнявшие голову.

– Сбежала сразу, едва Ромул вышел за порог, – хмыкнула она. – Я удивлена, что ты до сих пор никуда не унеслась…

Я присела на постели, пошатнулась и уставилась на бабушку пустым взглядом. Ничего не видела перед собой, только мутную пелену и черные пятна. Одно из них как раз со мной разговаривало.

– Время непростых решений и великих жертв, – вздохнула она. – Но за ночью обязательно наступает утро, в жизнь возвращается свет. Главное, видеть его. В этом и заключена простая человеческая магия, о которой толковал твой дед магистру.

– Мм? – я судорожно вцепилась в чашку. Вдохнула запах.

Какао. Шурхово какао! Слезы опять потекли проторенными горячими дорожками по щекам.

– Он все ждал, что ты проснешься. Но Андрей, похоже, перестарался с сонными чарами.

Бабушка встала, подошла к окну, выдохнула и нарисовала на стекле снежинку. Ей в ответ снаружи забарабанили капли. Кажется, начинался дождь. Очень странная погода для конца января, но удивляться сил не было.

– Магистра тревожили вопросы, и он искал на них ответы, – продолжала бабушка, не замечая мое вытягивающееся лицо. – Они пробеседовали час… о всяком. О жизни без магии, о том, что без нее видишь четче, ярче… Замечаешь все вокруг. Тут твой дед обычно начинает рассказывать обо мне, и я невыносимо смущаюсь, ухожу на кухню и гремлю посудой. Но в то же время радуюсь тайно, что он все-таки заметил.

– Рандор приходил? Вот прямо сюда? – всхлипнула истерично. Ничего не понимаю!

То ли сплю, то ли просто спятила.

– Он ушел уже, Ава.

Я резко вскочила с кровати и на ватных ногах понеслась к выходу. Сдернула с крючка бабушкин плащ, зажала подмышкой и выбежала на порог.

К троллям реальность, в которой нет тролля. Пусть это будет хоть дурной сон, хоть сладкий кошмар, хоть галлюцинация, хоть больная фантазия… Но если в ней есть живой разговаривающий Салливан – я тоже здесь останусь.

Чары перенесли меня на пустой порог Академии. Сама не знала, почему прибежала сюда. Чутье гнало.