Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

– Теперь все будет по-другому. Я уже не слабый безвольный мальчик и буду знать о Блэре. Это все меняет. Я смогу удержать его дух и, возможно, со временем подавить, – зачем-то пояснял тролль, но я совсем его не слушала. Только таращила на него удивленные глаза, утопая в серебрящихся льдинках. – И я буду помнить… У меня теперь много собственных воспоминаний. Я буду за них держаться, птичка.

– Сколько? Год, два? Десяток? – проорала разъяренно. – Или пару веков, ведь ваша плоть будет скована заклятьями? Вечность в компании с психопатом… Никому не нужна такая жертва!

– Этому мальчику нужна, – Рандор кивнул на Алекса, чьи ресницы нервно подрагивали. Он пытался проснуться.

– Нет… Нет! – голос больно скреб по горлу, но я продолжала его срывать. Толку с него, если непрошибаемый тролль меня не слышит. – Я не стану этого делать, даже не просите.

Закупорить два духа в одном в теле – значит фактически убить его хозяина. Обречь на вечность в склепе, в тюрьме из плоти, в очень, очень дурной компании.

Я, конечно, смогу его навещать. Брать с собой термос чая и часами разговаривать, в надежде, что Рандор меня услышит… Но это совсем не те отношения с мужчиной, о которых я мечтала. Вообще не те!

– Я так и не достиг ничего, о чем мечтал в юности, княжна, – качнул головой Салливан, позволяя упертой прядке снова упасть на лоб. – Я словно родился заранее потерянным для мира. Жил как в тумане, не видя ни цели, ни предназначения… Но, может, это оно и есть? Вдруг я для того и был рожден Сесиль Кавендиш? Чужой разум был моей тюрьмой двадцать лет… Теперь я могу отплатить Блэру той же монетой и стать темницей для его духа.

– Мне не интересны эти ваши глупые рассуждения, – я обиженно выпятила дрожащую губу, планируя с азартом разреветься.

– Ты не понимаешь, Аврора: я не могу спокойно стоять и смотреть, как это происходит с кем-то еще, – наклонился и убедительно прошептал в мое ухо. – Я хочу сделать для Алекса то, что в мои семнадцать лет никто не сделал для меня.

– Я понимаю, да, но… как же я? Как же… все остальное?

Звучало эгоистично, конечно. Но сейчас, каких-то пару часов назад выбравшись из теплой постели, нагретой нашими телами, я была не склонна к самопожертвованию. Я хотела помочь Алексу, но и Рандора потерять была не готова. Должен найтись другой выход!

Мы просто выгоним шурхову каплю из тела Раскова и начнем все сначала. И еще раз, если потребуется. Рано или поздно у Блэра ведь должны закончиться кровные родственники?

– Я столько думал о том, что было бы, если бы кто-то вовремя заметил и вытащил из меня эту мерзость… Может, Рандора Салливана для того или лишили собственной жизни, памяти, желаний, чтобы ему было легче расстаться с этим миром, когда придет час? – магистр бросил сомневающийся взгляд в небо.

– И как, ему легко? – выдавила из себя скептически.

– Тяжело. Душу рвет, – мою щеку согрела троллья лапа. – Зато я буду знать, что пока Блэр во мне, он не потревожит тебя и твою семью. Ты будешь в безопасности. А я… я ведь так и не смог найти для себя места в этой жизни…

– А мне казалось, нашли, – покусав губу, я шмыгнула носом.

– Княжна…

Может, его лондонская квартирка пока далека от семейного гнездышка, но ведь все впереди? И то, что магистр лишился работы – решение временное. Папа же обещал разобраться.

Джил рассчитывала на персональные тренировки по стихийному мастерству, а ее родители выделили Салливану приличный кусок земли. Он еще со всей новой родней не перезнакомился, а уже опять помирать собрался!

И Триш, идя наперекор стае и избирая Рандора сюзом, точно не рассчитывала на такой финал…

– Ваше место рядом со мной, – заверила его с вызовом. – А с остальным мы как-нибудь по ходу разберемся.

– Так не делается, птичка.

– Я всегда так делаю, – закивала уперто. – И я не стану никого нигде запечатывать. Слышите? Не стану. Та Аврора смогла, а я не смогу. Я не Мудрая. Я глупая. Дура полная! – я уже сорвала голос, и теперь истерично шептала, тряся тролля в разных направлениях. – Я не стану, не стану…

Он разве не понял еще, что я совсем никак без него не смогу? И если тролль соберется в склеп укладываться, я ведь тоже туда пойду. Улягусь рядом назло, чтобы вечность ему медом не казалась.

Рандор прижал меня к себе крепко-крепко. Так, что ребра захрустели, а на плече синяк остался. Вдохнул резко запах, и еще, и снова.

– Тебе не придется, – прошептал, оставляя пальцами следы на коже.

Посмотрел отчаянно раскрасневшимися мокрыми глазами. Ухватил меня за талию, приподнял в воздухе, помогая себе даром. И, не отрывая взгляда от лица, коротко кивнул кому-то.

В ту же секунду на плечо легла папина ладонь. Он прямо за спиной все это время стоял, оказывается. Оторвал меня от моего тролля, развернул к себе, вжал щекой в свою грудь.

Нет, нет… я не дамся так легко. Я никуда не уйду!

Не позволю им совершить этот кошмар!

– Тихо, обезьянка, тихо, – отец стремительно уносил меня из сада, игнорируя все попытки вырваться и сбежать. Выслушивая вопли, раздиравшие уши, терпеливо снося удары локтями.