«Чудовищный» секрет Авроры, или Магистра не дразнить!

– Я уж молчу, что вы от легкого дуновения ветра то из окон вываливаетесь, то в овраги скатываетесь. Прямо в пасть к саблезубым тигрицам! Вы уверены, что ваша матушка дестинка? Выглядит так, словно Судьба над вами измывается.

Магистр был прав, конечно: беды на меня валились, как из рога изобилия. Даже мой природный оптимизм забился в угол и старался не высовываться. И с этим надо было что-то сделать. Я не привыкла сдаваться, опускать руки и впадать в уныние.

– Ну… хеккаровым бешенством я не заразилась. И со скалы, на которой стоит Индийский университет, ни разу не сорвалась, – принялась загибать пальцы, надеясь саму себя убедить, что не все так плохо с Авой-катастрофой. – Эвер меня ранила совсем легонько, а за взлом клетки с ламбикурами меня до сих пор не казнили… И Милли не успела отравить шмырлов: я подоспела как раз вовремя. Нет, магистр. Я все же буду считать себя везучей.

Я подала ему чашку самолично сваренного кофе и выжидающе уставилась на задумчивого тролля. Тот с опаской принюхался и сделал крошечный глоток. Скривился, закашлялся. Подошел к раковине и бессовестно вылил мое творение.

– Я в своем везении не так уверен, – пояснил магистр, с сожалением взирая на испорченные мной зерна, – так что не стану, пожалуй, рисковать. И больше никогда – слышите? Никогда! – не пытайтесь варить кофе, Карпова.

***

Вчера мне удалось найти и взрастить в себе остатки оптимизма. Но к утру они позорным образом рассосались. И глядя на грязно-серые облачка мне снова хотелось плакать.

Впервые в жизни у меня на глазах умер человек. То есть… совсем. Навсегда. Старушки, наставлявшей меня все эти годы, больше не существовало. Как глупо. Как несправедливо.

И еще, пожалуй, мне впервые за долгое время было страшно. Не настолько, конечно, чтобы трястись от ужаса и прятаться с головой под одеяло… Трусихой я не стала. Но было откровенно не по себе.

Винить Милли не получалось. Я знала ее с рождения. Все эти годы женщина приглядывала за нашими животными. Может, Салливан прав, и я слишком жалостливая? Особенно к разного рода монстрам?

Судьба была немилосердна к семье моей начальницы, но как-то не вписывалась Милли в образ злодейки. Тогда кто эта опасная «она», о которой говорил Кесслер?

Беспокоило и то, что Фридрих до сих пор не вернулся. И весточек больше не передавал.

Решив, что разглядывать серые тучи на скучном питерском небе – не самое худшее занятие, я одернула штору сильнее. И обнаружила на подоконнике небольшой сверток, тролль знает как тут оказавшийся.

У изголовья моей кровати! Притом, что я всю ночь в ней спала!

Почувствовал внеплановый прилив жизненных сил и фирменного любопытства, я схватила подарок. Обычная коричневая почтовая бумага, которой морфы оборачивают мелкие посылки, второпях перевязывая бечевкой. Ни подписи, ни бантика… И кто это тут оставил?

Я с опаской покрутила пакет: внутри колыхалось что-то небольшое и легкое. Закусив губу, надорвала бумагу. И аккуратно вытряхнула содержимое на подушку.

Палка. Обычная сухая палка. Толщиной в мой большой палец и длиной с ладошку. Ни на сильный магический жезл, ни на древний артефакт этот кусок сухостоя никак не тянул. У того, кто решил подшутить, очень плохо с фантазией.

С разочарованным вздохом я покрутила неказистый сучок и бросила обратно на подушку. Вот кому понадобилось дарить мне обломанную ветку с единственной едва живой почкой?

Кора у палочки была необычной. Темно-серой, как мокрый асфальт. Испещренной мелкими трещинками и белесыми наростами. По центру шла тонкая прожилка, казавшаяся черной. Но на свету выяснилось, что она голубая. Смола? Или… Ох!

Не веря в то, что вижу перед собой сворованный кем-то черенок Джааду, я бережно спрятала веточку под подушку. Натянула прямо на сорочку осенний плащ, сунула ноги в сапоги и понеслась в папину теплицу.

Это вообще законно?

К чему эти глупые вопросы, Ава? Разумеется, незаконно!

Тебе ведь рассказала регистраторша, как в Индийском университете относятся к похищению чужого «имущества»… Даже если это кусочек умирающего сухостоя.

Добежав до теплицы, я вломилась внутрь, в очередной раз перепугав Паслена. И чего он никак не привыкнет к моим вторжениям? Набрала в небольшой горшок питательного грунта из-под Монстроглаза. Папа своего любимца всегда удобряет с особой щедростью. Иначе не избежать косых взглядов от тридцати одиноких «глаз на палочках».

Затем я дошла до озера и хорошенько смочила землю магическим бульоном. Атарина поглядела на меня, как на умалишенную, и хлопнула по воде роскошным хвостом. Ее недоверие было понятно. Кому нормальному в разгар осени придет в голову высаживать еле живые растения? Шансов, что маго-древо приживется, совсем немного.

И все-таки я вернулась в спальню и аккуратно вкрутила веточку в мокрую землю.

– Так, малыш. Ты просто обязан выжить, тебе понятно? – с угрозой прошептала чудо-саженцу. – Должна признаться, я очень упрямая. Не веришь – спроси у шмырлов…

Застывшая смола на ветке мигнула, посветлела. Крошечное маго-древо вытягивало крупицы Сияющей материи из питательного грунта.