Чукчи. Том I

Некоторые особенности чукотского группового брака проливают свет также на сущность семейной группы. Определяя состав соучастников группового брака, В.Г. Богораз пишет: "двоюродные и троюродные братья чаще всего бывают связаны узами группового брака. Родные братья, напротив, никогда не вступают в такой союз"[45]. "Члены брачной группы стоят друг к другу ближе, чем даже родственники по мужской линии, но… эти две связи обычно соединяются"[46]. "В старину такая форма брака, как совершенно указывает автор, служила, очевидно, связью между членами родственной группы. С течением времени в такой союз стали вступать и другие люди, связанные не родством, а только дружбой"[47]. На это указывает и отмеченный В.Г. Богоразом обычай, согласно которому не состоящие между собой в родственных отношениях чукчи, вступая "в групповой брак, совершают помазание кровью и жертвоприношение сначала в одном шатре, потом в другом. После этого они считаются принадлежащими к одному огню, что делает их родственными по мужской линии"[48]. Этот пережиток, по мнению Л.Я. Штернберга, известного русского морганиста, лучшего знатока социального строя народов Севера, служит неоспоримым свидетельством, что групповой брак практиковался первоначально исключительно между братьями и кузенами по мужской линии, как теперь у гиляков, и что эндогамия была неизвестна"[49].

"Другая система группового брака [чукоч], — продолжает Л.Я. Штернберг, — более типична для туранской системы; это групповой брак нескольких мужчин, женатых на сестрах. Узы, связывающие этих лиц, крепче, нежели узы между родными братьями: они должны вместе сражаться и вместе пасть, а это значит, что они, как члены рода, связаны обязанностью кровавой мести. Принимая во внимание указанные выше несомненные признаки обязательного кузенного брака, нужно полагать, что такие лица, берущие в жены сестер, раньше были "братьями" (родными и коллатеральными), как у гиляков, и что термин "кузен" ("кузина") был раньше термином дифференцированным, как и в туранской системе. Только вынужденная эндогамия сломила старую систему, оставив, однако, сильные пережитки в групповом и кузенном браке"[50].

В изложении вопроса о браке у оленных чукоч нужно подчеркнуть принципиальную ошибку В.Г. Богораза, назвавшего чукотский брак моногамным, что, конечно, неверно, ибо возникновение моногамии связано с возникновением классового общества и закрепощением женщины. Впрочем, из характеристики самого автора вытекает, что брак у чукоч не моногамный, а типично парный, легкорасторжимый. Так, на стр. 132 он говорит: "У чукоч брачные узы разрываются легко, по самым разнообразным причинам". Еще дальше он отмечает: "В 1898 году, когда я работал по переписи чукоч Колымского округа, я имел возможность установить, что почти треть всех женщин разводилась по одному разу или по несколько раз".

Интересно отметить также, что, по свидетельству В.Г. Богораза, у чукоч сохранились рассказы о кровнородственном браке "времен первого творения"[51].

На этом можно закончить рассмотрение первой части монографии "Чукчи". Из всего сказанного мы убедились, что работа В.Г. Богораза отличается насыщенностью фактами и блестящим изложением и представляет собою наиболее обстоятельное исследование чукоч. Исходя из этого, Институт народов Севера считает, что "Чукчи", несмотря на свои идеологические дефекты, а также на некоторый излишне подчеркнутый натурализм в описании сексуальной жизни чукоч, сослужат большую службу практикам и теоретикам социалистического строительства в выяснении истории и общественного строя чукоч. Рассматривая эту монографию как исторический документ, отражающий жизнь чукоч конца прошлого века, Институт не считает целесообразным снабжать "Чукоч" какими-либо дополнениями, освещающими те решительные изменения в культурно-экономическом положении чукоч, которые произошли за советское время. Одновременно читатель должен, конечно, помнить, что работа В.Г. Богораза написана более тридцати лет назад и что целый ряд явлений чукотской общественной жизни уже исчез или изменился до неузнаваемости под влиянием той огромной работы, которая идет в нашем Союзе по культурно-экономическому подъему народов Крайнего Севера.

Вполне прав авто, когда он в предисловии к настоящему изданию "Чукоч" пишет: "Именно в связи с этой огромной работой, развернувшейся на Советском Севере, оказалось невозможным дополнить мою монографию более поздними данными. Пришлось бы написать еще четыре таких же больших дополнительных тома. Историю чукотского народа дополняет и изменяет советская жизнь, переводя ее из старых архаических форм в новую социальную организацию"[52].

Я.П. Алькор.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ