Чукотка

- Для чего здоров, а для чего и нездоров. А вообще ты иди, немного погуляй. Иди, иди, Таграй. Нам одним нужно поговорить.

Недовольно оглядываясь, Таграй вышел.

- В чем дело, Модест Леонидович? Что он, действительно нездоров? Надо бы посмотреть, а вы выпроводили его.

- Незачем мне смотреть! Они у меня и так все как на ладони. Вот листы диспансеризации учеников.

- Ну, и что, он болен? Сердце не годится?

- Нет, не болен. Но ты, Андрей Андреевич, не дело задумал!

- Вот это замечательно, доктор! Давно бы на "ты" нужно перейти.

- Прошу прощенья. Это - сгоряча.

- Пожалуйста, пожалуйста! Мы с вами ведь давнишние приятели. Можно сказать, пионеры на Севере.

- Я смотрю, Андрей Андреевич, нечего вам делать на своей заставе. Вот вы и выдумываете всякую чертовню. Летчика ему захотелось сделать! Чтобы он напоролся где-нибудь на торос?

- Модест Леонидович, этот вопрос решен. Поглядите, пожалуйста, в листок Таграя.

- Мне смотреть нечего. Я наизусть их всех знаю. Вот он, листок! Сердце - в норме, нервы - в порядке, а для вашего брата больше ничего и не требуется. А его глазами можно отсюда рассматривать Америку.

- Вот и отлично! Я только, доктор, буду просить вас никому не говорить, что Таграй учится летать.

- Это почему же? Что за секрет?

- Он будет приезжать ко мне под видом обучающего моих бойцов чукотскому языку.

- Тайну мы умеем держать не хуже вас. Но только я ни черта не понимаю во всей этой истории, - развел руками доктор.

Андрей Андреевич засмеялся.

- Модест Леонидович, здесь ничего особенного нет. Дело в том, что если заранее все будут знать, что Таграй учится летать, - это одно дело. И совсем иное, когда он стоит, предположим, около самолета, кругом народ, он влезает в кабину... вспорхнет и полетит один.

Доктор, видимо, представил себе этот момент и улыбнулся, а Андрей Андреевич продолжал:

- Ведь это же целая революция! Какой удар по шаманству! Ведь эти гады до сих пор распространяют болтовню, что в летчиках злые духи сидят.

- Доля правды и резона во всем этом деле есть, - сказал доктор. - Ну ладно. Летать он, конечно, может. Только, Андрей Андреевич, пожалуйста, выкрутасы воздушные не устраивайте. Разные там фокусы-мокусы, петли ваши... - и доктор смешно изобразил все это руками в воздухе.

Таграй стоял у больничного крыльца и с нетерпением дожидался Андрея Андреевича.

У ПОГРАНИЧНИКОВ

Человек в дубленом русском полушубке с бараньим воротником сидел в школьном зале. В одной руке он держал шапку-ушанку, в другой - большие рукавицы из оленьих лапок. Время от времени он покручивал рукавицами в воздухе.

Мимо него прошла школьная сторожиха чукчанка. Она посмотрела на него и молча с усмешкой показала колокольчик.

Не торопясь, вразвалку, как утка, она шла по длинному коридору и звонила около каждой двери, долго размахивая колокольчиком.

Позвонив в свое удовольствие, сторожиха с той же усмешкой прошла мимо красноармейца обратно.

В старших классах окончился последний урок. С шумом выбежали ученики и, увидев пограничника, окружили его. Каждый спешил поздороваться.

- Мне Таграя нужно, - сказал пограничник.

- Он придет. Он в классе, с учителем разговаривает.

- Таграй, Таграй!

- Таграй, Чельгы Арма* приехал. На многоголосый крик вышел Таграй вместе с Николаем Павловичем.

[Чельгы Арма - Красная Армия.]

- Товарищ Таграй, я приехал за вами по распоряжению начальника. Нарта стоит около школы, - сказал красноармеец.

- Подождите, подождите! Ему же пообедать нужно, - вмешался учитель.

- Начальник сказал, что пообедать можно у нас в погранпункте. Мы успеем приехать к обеду.

Таграй вопросительно посмотрел на учителя и, не встретив возражения с его стороны, сказал:

- Хорошо. Я быстро оденусь. До свидания, Николай Павлович. На весь выходной уезжаю.

Он сорвался с места и побежал.

Красноармеец поднял собак и, приготовив упряжку, сел с остолом в руках на нарту.

Кругом него стояли ученики.

- Слушаются тебя собаки? - спросил кто-то из учеников.

- Еще как! И остолом тормозить не нужно. Только слово скажу - и сразу останавливаются.

- А давно ты научился управлять ими?

- У нас, в Орловской области, с малолетства ездят на них, - шутя заметил он.

- Там у вас, должно быть, другие собаки?

- Такие же, на четырех ногах.

- Кони на четырех ногах у них, - подал голос ученик, стоявший сзади.

Подбежал Таграй. Он взглянул на упряжку и весело сказал:

- Давай, я буду управлять собаками.

- Не полагается, товарищ Таграй, - ответил пограничник. И, желая смягчить свои слова, добавил: - Садитесь, садитесь.

Нарта побежала мимо больницы.

- Тагам, тагам! До свидания, доктор! - крикнул Таграй и помахал рукой.

Доктор стоял на крыльце и тоже махал. Он смотрел вслед убегавшей нарте и думал:

"Вот черт! Увез все же парня. Летчика готовить! Да из такого пария я бы лучше доктора сделал!"

Домб пограничников расположились у самого берега моря. Виднелись мачты радиостанции и красный флаг, развевающийся по ветру.

Часовой с винтовкой в руках пропустил нарту и вновь зашагал по скрипучему снегу.

Упряжка подбежала к небольшому домику Андрея Андреевича Горина, стоявшему в стороне, и остановилась.