Чукотка

- Ум-гу, - как-то неопределенно промычал Таграй, кивая головой и рассматривая морской китель своего собеседника.

- Твоя на Большую Землю ходи? - спросил человек с нашивками.

Таграй удивился и на вопрос ответил вопросом:

- Вы здесь на пароходе работаете?

- Да, я старший механик.

- А почему же вы плохо знаете русский язык? - спросил Таграй.

- Как плохо?

- "Твоя"... "ходи"...

Механик смутился.

- Это я для ясности хотел. Я думал, вы не знаете русского языка. Мы как-то возили одного "студента" - так он ни звука по-русски. Вы едете учиться?

- Я летчик, - сказал Таграй. - Еду в летную школу.

- Летчик? А где же вы учились?

- На культбазе окончил школу в этом году, а самолетовождению научился у пограничников.

- Вот что! - протянул механик.

- Товарищ стармех, я хочу вас просить познакомить меня с машиной вашего парохода. Мне очень интересно. Я ведь тоже был стармехом, только на шкуне. Маленькая там машина.

- Пожалуйста, пожалуйста! Хоть сейчас. Пойдемте, - и стармех взял Таграя под руку.

- Нет, потом. Говорят, мы долго будем идти до Владивостока. Успеем еще.

- Очень хорошо. Вы, пожалуйста, без всяких стеснений. Как надумаете, так прямо ко мне и обращайтесь. Вы в какой каюте?

- В двадцать первой, - ответил Таграй.

- Очень хорошо. У меня тоже будет к вам просьба: расскажите мне что-нибудь из чукотской жизни - об обычаях, об охоте на кита. Я, знаете ли, пишу книжечки для детей о разных странах.

- О, я вам много могу рассказать.

- Вас как зовут?

- Таграй.

- Разрешите, я запишу.

Положив записную книжку на влажное стекло иллюминатора, стармех записал: "Таграй. Каюта 21".

Они дружески распрощались.

На десятые сутки, поздно вечером, пароход входил в бухту Золотой Рог Владивостокского порта.

Весь склон горы, где расположен Владивосток, горел огнями электричества. Множество пароходов, катеров заполняло бухту. Вот он какой, город!

Уже предвкушая удовольствие побродить по каменному городу, о котором они знали понаслышке, ребята с затаенным дыханием смотрели на огни. Стоял тихий, теплый вечер. Издали доносился шум города, лязг железа, гудки пароходов. Сколько предстоит интересного! Жаль, что не видно каменных домов. Только огни, огни и огни. Весь город в огнях.

- Ребята! Ребята! - крикнул Андрей Андреевич. - Скорей идите на этот борт! Смотрите, подводная лодка!

Недалеко от парохода к выходу из бухты низко шло что-то серое, похожее на необычайного морского зверя с надстройкой на спине.

Пройдя немного, подлодка стала погружаться и ушла вглубь моря. Странное чувство охватило ребят. Не верилось, что в ней находились такие же, как и все, люди.

- Вот бы, Андрей Андрей, нам в залив Лаврентия такую подлодку! - с восхищением сказал Таграй. - За моржами охотиться.

- И тебя стармехом, - шутя добавила Тает-Хема.

- А тебя, Тает-Хема, судовым врачом, - вставил Андрей Андреевич.

- И командиром подводной лодки товарища Горина, - сказала она.

Все засмеялись, а лодки уже и след простыл.

Едва пароход пришвартовался к причалу, как на палубу вбежал экспедитор Главсевморпути.

- Кто здесь с Чукотки?

Чукотцы его быстро окружили.

- Вот хорошо, товарищи! Думал, пароход запоздает и билеты пропадут. Через час поезд отходит на Москву. Скорей выгружайтесь. Машины в порту, садитесь - и прямо на поезд.

- Андрей Андрей, а как же Владивосток смотреть? - спросил Таграй.

- Не выходит, стало быть. Ну, это ничего, ребята. И даже очень хорошо. Не будем болтаться здесь, а прямо покатим в Москву. Первый город, который вы увидите, будет Москва.

В МОСКВЕ

Всюду, в какую сторону ни посмотреть, бегут машины. Как дома на колесах, с окнами и дверями, с шумом и грохотом катятся трамваи. Неисчислимое множество людей двигается во все стороны. Людская лавина напоминала большие стада оленей. Одни шли медленно, не спеша, как сытые олени; другие торопились куда-то, сбивая на пути прохожих, и бежали, словно за белыми медведями.

Поминутно оглядываясь по сторонам и жадно ловя новые впечатления, ребята шли за Андреем Андреевичем, как телята за опытной важенкой. Они пересекли широкую площадь, напоминающую озеро, покрытое прозрачным льдом, и вышли на улицу, ведущую к центру. С разгоревшимися глазами, оробевшие, они молча шли за Андреем Андреевичем, ошеломленные величием грандиозного города.

Они шли долго. В голове скопилось так много вопросов, что лучше и не спрашивать. Молчал и сам Андрей Андреевич. На переходах он превращался в руководителя уличного движения и поднятием руки останавливал свою группу. Он и сам не на шутку оробел, опасаясь, как бы на кого-нибудь из них не наскочил автомобиль.

И когда поток транспорта на момент прекращался, Андрей Андреевич кивал им головой, взмахивал рукой и быстро переходил опасное, по его мнению, место. Ему самому хотелось поговорить с ребятами, у него у самого было много впечатлений, но тут не до разговоров. Не на нарте едешь!

С величайшей осторожностью шли они по улице, привлекая внимание любопытных москвичей.

Стройная девушка с черными косами держалась за портупею пограничника и бросала во все стороны изумленные взгляды своих широко открытых красивых глаз.