Чукотка

- Ладно, Ульвургын, - сказал старик. - Пусть дети останутся здесь. Ничего. Пусть.

Ульвургын сразу повеселел. Видно, мнение старика для него действительно было решающим.

Когда мы снова возвратились в школу, врачи и учителя все еще "беседовали" с чукчами. Как те, так и другие мало что понимали из общей беседы.

Все сгрудились вокруг нас. Ульвургын стал говорить:

- Мальчики и девочки! Скоро мы поедем домой, а вы все останетесь здесь. Эти таньги, которые будут около вас, - хорошие люди. Вы не бойтесь их.

Дети крепче ухватились за своих родителей и попрятали лица в меха отцовских кухлянок.

- Не надо бояться их. Вот он понимает наш язык, - Ульвургын взял меня за руку. - Если что кому нужно, обращайтесь к нему, и он вам расскажет. А мы к вам будем приезжать каждый день и будем с вами разговаривать. Будем привозить вам самые свежие новости. Все.

Ульвургын кончил.

В зале стояла тишина. Вперед медленно выступил старик Тнаыргын.

- Слушайте! Теперь я вам скажу, дети! - послышался его слабый голос. Не бойтесь. Эти таньги - не волки. Может быть, они будут вас любить и вам будет хорошо, как у нас в яранге. Довольно, кончил я.

В зале воцарилось глубокое молчание. Ни одной улыбки на лицах. Казалось, что всех постигло очень большое и неожиданное горе.

Оставляя детей, каждый из родителей считал необходимым зайти ко мне и передать разные наказы.

- Когда мой мальчик будет ложиться спать, надо ему сказать, чтобы чулки он положил к печке, а то они не просохнут и ноги у него будут мерзнуть. Сам он не решится.

- А Тает-Хема боится темноты, - говорила мать красивой девочки.

С большой тревогой оставляли чукчи своих детей. Некоторые уже сидели на нартах, но, вспомнив что-то, слезали, переворачивали нарты вверх полозьями и снова возвращались к детям. Они что-то шепотом говорили им, и те, как взрослые, серьезно выслушивали наставления родителей.

Около здания школы десятки собачьих упряжек, огромное количество собак. Всюду вокруг нарт копошатся каюры, налаживая упряжки. Собаки путаются в своей упряжи, скулят, некоторые дерутся с псами соседней нарты. Визг, свалка, мелькают собачьи клыки. Каюр хлещет собак кнутом по мордам.

В стороне спокойно стоит упряжка. Отец-каюр с женой сидят уже на нарте, а сын-школьник прощается с собаками. Он гладит их, что-то говорит им, и псы, будто предчувствуя разлуку, лижут его длинными теплыми языками.

Вот вожак встает и смаху кладет передние лапы школьнику на плечи. Маленький друг обхватывает шею собаки. Собака лижет ему лицо и бешено крутит хвостом.

Все школьники, каждый у своей нарты, прощаясь с родителями, прощаются и с собаками. Ведь собаки, еще когда они были щенками, жили и спали вместе с ними в одном меховом пологе. Они связаны с человеком крепкой дружбой.

Но вот передняя нарта тронулась. За ней понеслись и другие. И долго-долго слышались крики: "Тагам, тагам!"* - пока не скрылась за домом последняя нарта.

[Тагам - до свидания! Вперед!]

ЗНАКОМСТВО СО ШКОЛОЙ

Дети бродят по классам, по спальням. Они смотрят на все с удивлением и страхом.

Осиротевшие, они робко цепляются за учителей, тоскливо и боязливо посматривают на них. Особенно они льнут к нашей учительнице. Ее слова непонятны, но голос у нее мягкий и ласковый. Они гурьбой переходят за ней с места на место. Глаза их останавливаются на необычных предметах, их все еще поражает простор новой "деревянной яранги".

После того как они насмотрелись всяких диковинных вещей, мы собрали их и повели беседу о том, как будем жить и что будем делать. Вслед за этим организовали "экскурсию" по школе.

В роли экскурсовода пришлось выступить мне.

Толпой ходили дети за мной, внимательно и серьезно слушая объяснения о назначении вещей, мебели, комнат.

Им нужно было показать, как садиться на скамейки, как пользоваться кроватью, подушкой, одеялом, как умываться. Обо всем этом они понятия не имели.

Изумленные, они не все понимали из того, что им говорилось, но никто не осмеливался переспросить.

Больше всего их удивляла простыня. Зачем она, если полосатый матрац и без нее хорош? Он даже красивей. На нем полоски разных цветов, в том числе и красного, любимого чукчами. Простыня бела, как снег. Она сшита из материи, из которой охотники в зимнее время шьют защитные комлейки. Но там это необходимо. Дети знали, что если охотник не наденет комлейки, то наверняка вернется без зверя. Там белый цвет обманывал зверя. А здесь зачем? "Кого нужно обманывать в яранге? Чудные эти русские! Лица у них белые, их "шаманы" носят белую одежду, и вдобавок нужно спать тоже на белом, точно на снегу, да еще на "подставках" (кроватях). Страшно все это!

Учителям предстояла длительная и сложная воспитательная работа.

К вечеру учительница вместе со сторожем Лятуге принесла новые школьные костюмы и белье. Детей позвали в класс и сказали, что вся эта одежда приготовлена для них.

Но что это за одежда? Ни одного красного лоскутка на ней!

Протестовать, правда, никто не посмел. Теперь нельзя ни плакать, ни протестовать. Родители далеко. Из своих здесь только Лятуге. Он, правда, немой, но хорошо, что хоть он есть.