Чукотка

Вошедшая девушка молча обежала голубыми глазами класс и, глядя на Николая Павловича, стала перебирать концы своих длинных светлых кос. Лицо ее выражало и недовольство, и досаду, и пренебрежение.

Класс замер. Лишь Тает-Хема, не отрывая взгляда от русской девушки, локтем толкала свою соседку Рультыну и тихо по-чукотски говорила:

- Перейди скорей, сядь за другую парту.

Рультына поднялась, Тает-Хема быстро передвинулась на ее место и, похлопывая ладонью по скамейке, сказала по-русски:

- Вот сюда можно сесть.

- Садитесь, садитесь! - предложил и Николай Павлович.

И когда директор вышел из класса, учитель сказал:

- Ну, продолжим наши занятия.

Таграй быстро решил задачу и сел за парту.

- Как вас зовут? - обратился Николай Павлович к русской девушке.

- Лена Журавлева, - ответила она, не вставая с места.

- Очень хорошо. Только знаете что, Лена? В нашей школе принято вставать, когда ученик отвечает учителю. Такой у нас порядок.

Лена покраснела, стиснула зубы, лицо ее стало злым.

- В каком классе вы учились?

- В шестом, - неохотно вставая, проговорила Лена.

- Окончили шестой класс?

- Да.

- Очень хорошо. Вам понятна эта формула? - показывая на доску, спросил учитель.

- Понятна, - не глядя, сказала Лена.

- Хорошо. Будем продолжать наш урок. Попрошу вас к доске.

Лена вышла. И когда Николай Павлович дал ей задачу, она потупила взор и сказала:

- Этого мы еще не проходили.

- А как же вы говорите "понятна"?

- Понятно, но не все, - ответила она.

Внимание учеников было привлечено русской девушкой. Все они посматривали на нее, и каждый думал о ней. Они не придали значения тому, что она знала меньше, чем знают они. Теперь всем хотелось как можно скорей закончить урок и немедленно начать расспросы: кто она, откуда, зачем приехала на Чукотку; хотелось сказать, что все они будут дружить с ней и любить ее. Тает-Хема пристроилась на самом кончике скамьи, освободив всю ее для Лены Журавлевой.

Давая напутственные советы своей дочери, Алексей Петрович Журавлев говорил ей:

- Леночка, теперь-то ты должна быть первой ученицей, отличницей. Ведь ты будешь учиться с детьми некультурных родителей. Что они смыслят? Ты ведь культурная девушка, городская. Школка здесь хотя и неважная, но если ты будешь отличницей, в Планово-экономический институт тебя примут без экзаменов. Старайся, дочка!

Теперь Алексей Петрович сидел в учительской и беседовал с директором школы.

- Я, видите ли, бухгалтер, - говорил он. - Двадцать лет безвыездно проработал в Сочи. Ах, господи боже мой, куда же меня занесло - из этакого чудесного края в такой, извините, гнилой угол! И, если говорить откровенно, жалованьишко прельстило. Что греха таить, какой же чудак поедет сюда ради удовольствия?

Директор молчал и думал:

"Кажется, этот субъект типичный длиннорублевик".

- Вы не бывали у нас в Сочи?

- Нет, - сухо ответил директор и спросил: - А здесь где вы работаете?

- В пушной фактории. Сто пятьдесят километров от вас. Но, оказывается, это и вправду близко. Всего десять часов на моторном вельботе. Этой факторией и Леночку соблазнил: "Дурочка, говорю, в песцах вернешься оттуда".

Алексей Петрович помолчал немного и вдруг рассмеялся.

- Хе-хе-хе, - покачал он головой. - Колхозники нас привезли. Вот чего не ожидал, так не ожидал. Никак не думал, что и здесь колхозники есть. Они и не похожи на колхозников.

- А вы ищите это сходство не в одежде, а, например, в том, что они отлично научились управлять мотором, - сказал директор.

- Да, да! Это они умеют. И моряки превосходные. Я ведь сам на море вырос. Я понимаю. - И, помолчав немного, бухгалтер спросил: - В вашей школе, я слышал, обучаются только их дети?

- Да, подавляющее большинство. В первых классах есть дети наших служащих.

- И школа эта такие же права имеет, как и на материке?

- Какие права?

- Ну, окажем, можно из вашей школы поступить в Планово-экономический институт?

- Разумеется, можно. Наша школа - не частное предприятие, она работает на основе единой программы советской средней школы.

- О, тогда это очень хорошо. Я ведь, понимаете ли, из-за дочери и уехал из Сочи. Все танцульки да гулянки, а учиться и времени нет. Неважно училась. А ведь в вузы теперь все отличников набирают. Я вот и думаю, что среди чукотских-то ребятишек она, глядишь, и будет отличницей. И какой бы ни была плохонькой ваша школка, а раз права одни и те же, авось Леночка и попадет без экзаменов в институт. Вот расчет какой у меня.

С языка директора чуть не сорвалась резкая фраза, но он сдержался.