Чукотка

Едва он кончил читать стихотворение, как раздался густой бас Андрея Андреевича:

— Молодчина, Ктуге. Как Пушкин сложил!

А ученики, эти лучшие ценители поэзии Ктуге, гордые своим товарищем, звонко аплодировали и кричали:

— Еще, еще!

— О чем он говорил, этот юноша? — спросил Тнаыргын.

— Про жизнь говорил. Подобранными словами, — сказал Ульвургын.

Собрание кончилось, и люди шумно направились в столовую интерната.

На улице была ночь. Пурга несла снег с севера на юг, но около дома было светло. Впервые в этот праздник зажглись уличные электрические фонари, и это было так необычно, что люди столпились около наружного света и с любопытством посматривали на качающуюся лампу.

— Какой огонь! И снег не тушит его.

— Вот по дорогам зажечь бы такой свет! Не заблудишься!

В этот вечер механики электростанции подготовили совсем необычный подарок. Они привезли с маяка прожектор, и большой, яркий сноп лучей направили снизу вверх. Около лопастей ветряка были прикреплены портреты Ленина и Сталина. И казалось в темноте ночи, что они смотрят с неба на обширную Чукотскую землю.

ЗА ПЕСЦАМИ

После праздника в школе организовались различные кружки. Особое внимание учеников привлек кружок, которым руководил Николай Павлович. В этом кружке ребята строили маленький ветродвигатель, но им не хватало материалов.

Таграй предложил использовать для ветрячка старую динамомашину от кинопередвижки.

— Это действительно выход! — сказал Николай Павлович. — Теперь можно с ручательством сказать, что своим ветрячком мы будем добывать электричество.

Тает-Хема с другими девушками увлеклась предложением доктора: организовать кружок по подготовке медицинских сестер из старших школьниц.

И только один Ктуге стоял как будто в стороне от кружков. Все свободное время он проводил у «музыкального ящика», как чукчи называли пианино. В зале часто слышались звуки музыки. Это Ктуге или играл уже известные мелодии, или подбирал новые. Иногда эта музыка, в сочетании со свистом и воем пурги, нагоняла уныние и тоску, но все мирились с увлечением Ктуге.

Он давно уже освоил все, что умела играть Лена, и теперь ощупью, один, без какого-либо руководства, продолжал учиться дальше.

На почве увлечения музыкой он подружился с Леной, и она, в свою очередь, давно оставила свое высокомерие по отношению к нему. Ктуге ей понравился, но все же Таграй нравился больше. Ктуге был слабовольный юноша. Между тем Таграй в школе был на положении вожака. По заключению Лены, он был настоящим мужчиной. Его уважали все учителя, ученики относились к нему с почтением. Даже комсорг Тает-Хема, не посоветовавшись с Таграем, никогда не принимала своих решений. Ее, собственно говоря, и выбрали комсоргом по предложению Таграя. Свое предложение он сформулировал так: «По соображениям политического характера я считаю, что нужно избрать комсоргом девушку. Тает-Хема — самая подходящая кандидатура для этого». Так и было решено.

В школе был еще один кружок. Он пользовался всеобщей любовью. В нем состояли почти все ученики, от первого до старших классов. Это был шахматно-шашечный кружок. Руководил им Таграй.

Но ничто — ни учеба, к которой ученики относились с исключительной добросовестностью, ни кружки — не могло заглушить в них природного инстинкта охотника. И когда наступил сезон охоты на пушного зверя, все заговорили о ней.

— Эх, хорошо бы поохотиться на песца! — мечтали ребята.

— А вы организуйте охотничий кружок, — порекомендовала им Татьяна Николаевна.

Мысль учительницы подхватили старшие ученики, и охотничий кружок немедленно возник. В него записалось восемь человек. В тот же вечер состоялась договоренность с завхозом культбазы: кружку будут предоставлены упряжка собак и ружье.

Правда, с ружьем на песца никто не охотился, но как же ехать в тундру, не положив ружья на нарту? А вдруг крупный зверь попадется?

Все члены кружка деловито, как настоящие охотники, обсуждали и разрабатывали план охотничьих мероприятий. Они заперлись в классе и никого не пускали к себе.

Послышался сильный стук в дверь.

— Кто там стучит? — спросил Таграй.

— Открой мне, Таграй! — послышался капризно-повелительный голос Лены.

Он встал и открыл.

— Вы что здесь заперлись, как бузотеры-заговорщики? — грозно спросила она.

— Мы не заговорщики. У нас здесь организовался промысловый колхоз.

— Какой такой колхоз?

— Кружок охотничий. На песцов.

— На песцов? — протянула Лена. — Ой, как интересно! Я тоже записываюсь в этот кружок.

— Только, знаешь, Лена, по уставу, который мы вот сейчас разработали, в этот кружок принимаются членами ученики, у которых не будет ни одного «поса».

— Ну, не болтай зря! Никакого пёса у меня тоже не будет. Записывай — и все.

В недоумении кружковцы переглянулись. Природный такт не позволил им оттолкнуть Лену. Лишь один из них сказал, что охотиться иногда будет трудно. Надо ездить приманы ставить, смотреть их, может быть, даже в пургу.

— Ну и что же? Вон Ктуге какой охотник? Ему в тепле только на пианино играть. А записали же его.

— Нет, охотник он тоже хороший.

— Все равно записывайте. Хочу — вот вам и весь разговор.