Чукотка

Я стал объяснять. В столе у меня был кусок шнура. Обнажив проволочки, я рассказал, как с берега, где стоит ветродвигатель с моторами, по проводу идет тепло к чайнику. Они внимательно разглядывали шнур, чайник с двумя гвоздиками сзади и удивлялись.

— Почему так? — разводя руками, говорил Ульвургын.

— А ты помнишь, Ульвургын, — сказал старик, — раньше, когда у нас не было спичек, как мы добывали огонь? Вертелом. Ведь тетива вертела — она всегда становилась теплой.

Я наблюдал, как они по-своему искали объяснения этому чуду двадцатого века. Но объяснить им хорошо я не мог: у меня для такого «ученого разговора» не хватало чукотских слов.

Старики были так поражены и удивлены чудесным чайником, что вдруг, совсем неожиданно, собрались уезжать. Они уехали, забыв даже о чае. А может быть, с первого раза не захотели пить из таинственного чайника.

Я послал за Таграем.

Последнее время Таграй что-то загрустил. Он сторонился товарищеской компании и весь ушел в книги. Я объяснял это его страстным желанием возможно скорей изучить самолет, но учителя были иного мнения. Они говорили, что Таграй, кажется, увлекся Леной Журавлевой. Таграй, с которым у меня были приятельские отношения, никогда мне об этом не говорил, и я решил, что догадки учителей не имеют основания. А может быть, это новое чувство наполнило его неожиданно, вдруг, и он не решался идти со мной на откровенный разговор?

Вскоре пришел Таграй. Он сидел у меня, очень серьезный и немного взволнованный. С необыкновенной теплотой он рассказывал о горбуне Квазимодо из «Собора Парижской богоматери». Однако, увидев на столе чайник, остановился и спросил:

— Что это? Чайник такой?

— Да, чайник. Электрический.

— Электрический?

Он вскочил со стула, подбежал к столу.

Таграй из уроков физики знал уже о нагревательных приборах, и все же чайник его очень заинтересовал.

— Можно вскипятить? — спросил он.

— Таграй! Совсем недавно я хотел угостить из него Ульвургына и старика Тнаыргына. Но они так удивились, что забыли попить чаю и уехали домой.

Таграй звонко расхохотался и спросил:

— Ты знаешь, почему они уехали?

— Нет, не знаю.

— Они помчались скорей сообщить эту новость. И я думаю, что они будут пытаться устроить такой же чайник у себя в яранге.

— Как устроить?

— Они, конечно, его не сделают, но будут пытаться сделать.

— Серьезно?

— Я так думаю. Ульвургын очень любит такие вещи. Про него рассказывают: раньше он делал граммофон, не сделал только. Верно, верно! Мне так рассказывал отец.

Предположение Таграя оправдалось. По приезде домой Ульвургын позвал колхозного моториста Айвана и сказал ему:

— Поскорей настрой рульмотор!

— Зачем, Ульвургын? Кругом лед, никуда не поедешь!

— Не ехать, а чай будем пить от мотора, — сказал он и тут же сообщил людям новость.

Новость была такая, что поверить в нее не всякий согласился. Но когда ее уж подтвердил старик Тнаыргын, в толпе раздались возгласы удивления.

Ульвургын быстро вошел в ярангу, достал хранившуюся у него проволочку, обернул ее ситцевой тряпочкой настолько аккуратно, что создалось полное впечатление электрического провода.

«Электромонтер» сидел на шкурах и уже крутил в руках обыкновенный закопченный чайник. Напротив сидел Тнаыргын. Он смотрел на работу Ульвургына и изредка отвечал на его вопросы. Работа была сложная. Не так-то просто забить два гвоздика в заднюю стенку чайника. Но Ульвургын справился с этой задачей. Железные подполозки к нартам потолще, чем стенки чайника, однако сколько дырочек в них приходится сверлить! Скоро два болтика от нарты прочно сидели в задней части чайника.

— Посмотри, Тнаыргын, — так ли они торчат, как у того чайника?

Старик посмотрел, пощупал и пришел к заключению, что работа сделана хорошо.

Из моржовой кости Ульвургын выпилил две круглые штучки — наконечники к шнуру, просверлил в них дырочки, в которые плотно входили гвоздики чайника.

— Готово! — крикнул Ульвургын. — Заводи мотор, Айван!

«Электрический» провод он перекинул через верхнюю балку, протянул ее через круглую отдушину полога в сенцы. Мотор фырчал и не заводился. Но после долгих усилий моториста он заработал.

— Останови! — командовал Ульвургын. — Вот здесь мы прицепим мою веревочку, чтобы она крутилась. Малый ход только давай, как бы не соскочила.

От вращения рульмотора, по расчетам Ульвургына, должен был нагреваться его самодельный шнур. И когда мотор был запущен, Ульвургын сидел у чайника и не отрываясь следил за ним. Но случилось самое невероятное. Шнур стал наматываться, и пока Айван успел остановить мотор, чайник, расплескав воду, вылетел в сенцы.

Подъезжая к яранге Ульвургына, мы заметили около нее толпившихся людей.

— Вон, смотри, — сказал Таграй. — Тут что-то делается.

Мы вошли в ярангу.

— Здравствуй, Ульвургын! Теперь я приехал в гости к тебе.

— Здравствуй, — сказал он. — Только «сухим горлом» будешь разговаривать. Сделали такой же чайник, как у тебя, а он не годится.

Ульвургын лежал на спине, держал в руке чайник и разглядывал его.

— И что такое? — разочарованно спросил он. — Как будто все правильно сделал.

Таграй лег на живот около Ульвургына, взял у него чайник и расхохотался.