Чукотка

Небольшой кабинет Андрея Андреевича был прост. Здесь стоял письменный стол, несколько стульев. Над столом висел портрет Сталина; пол закрывала огромная шкура белого медведя «собственного производства», как говорил о ней Андрей Андреевич; на одной из стен висела карта Чукотского округа. Карта настолько большая, что на ней были все населенные пункты, все бухточки, заливчики, самые незначительные речушки и ручьи.

Таграй засмотрелся на карту.

— Вот она какая, Чукотка! — воскликнул он. — У нас в школе карты, на которых вся Чукотка со спичечную коробку.

— Понравилась?

— Да. А что означают, Андрей Андрей, эти линии — зеленые, красные, черные?

— Это мои маршруты, Таграй, по которым я летал. Сам для интереса вычертил. Вроде самолетная дорога. Вот смотри — прямая дорога в Чаун, на реку Амгуэму, а это — дорога в хребты.

— Андрей Андрей, ты же всю Чукотку облетал!

— Конечно. На собаках попробуй столько объехать. Научишься летать — и ты везде побываешь.

— Только, Андрей Андрей, я, наверно, не научусь, — с сомнением сказал Таграй.

— Я тебе дам «не научусь»! Попробуй, не научись!

Таграй довольно засмеялся.

Андрей Андреевич взял телефонную трубку.

— Как у вас там с обедом? Давно готово? Ну хорошо.

— Никогда не говорил я по телефону. Можно и голос узнать? — спросил Таграй.

— Конечно. Вижу я по твоим глазам, что охота тебе поговорить по телефону.

— Правильно, Андрей Андрей. Ведь интересно!

— Ну ладно. Вон видишь тот дом — столовую? Там же и красный уголок. Беги, оттуда поговоришь со мной. Я вызову тебя.

Таграй убежал.

Андрей Андреевич подошел к телефону:

— Дежурный, сейчас придет к вам Таграй. Дайте ему трубку поговорить со мной. Да нет! Просто для интереса: ему хочется поговорить со мной по телефону.

Андрей Андреевич стоял около телефона и, приложив трубку к уху, тихо смеялся.

— Я слушаю! Таграй? Здравствуй, здравствуй, Таграй. Узнал, говоришь? Близко? Все равно рядом? Вот видишь, как удобно… Что, что? Вот чудак, зачем же мы будем еще разговаривать по телефону, когда я сейчас приду и поговорим без телефона? Нет, нет, Таграй. Мы и так запоздали с обедом. Дисциплину нарушать нельзя. До свидания, до свидания.

За большим обеденным столом сидели бойцы. Красноармеец-повар подавал обед.

— У вас — как в школе-интернате, — сказал Таграй.

— Да, да. И занятия идут у нас каждый день. Садись рядом со мной, — предложил Андрей Андреевич.

Таграй сел, с любопытством присматриваясь ко всему.

— Товарищ Таграй, как же это вы проиграли партию нашему Смирнову? — спросил один из бойцов.

— Нельзя Красную Армию обыгрывать! — смеясь, ответил Таграй.

— А начальника зачем обыграли?

— Начальника — это по дружбе, — вмешался Андрей Андреевич.

Пообедав, Горин вместе с Таграем пошли в красный уголок. Судя по тому, что здесь стояла классная доска, здесь проводились занятия с бойцами.

Андрей Андреевич сел за стол и стал раскладывать какие-то чертежи и перелистывать книгу.

— Ну, Таграй, стенгазету после почитаешь. Иди сюда. Мы сейчас побеседуем.

И он рассказал Таграю, как они будут заниматься теорией, как потом перейдут к занятиям на практике.

— Что такое самолет? — начал Андрей Андреевич. — Взять, например, всякий живой организм. Что в нем самое главное? Сердце. А у самолета что самое главное? Самое главное…

— Мотор, — подсказал Таграй.

— Ну, правильно. Моторы бывают разные, как разные бывают и яранги. Есть рульмоторы, моторы на шкунах, авиационные моторы. Есть большие, есть маленькие. Одни сделаны прочно, другие — менее прочно, а в общем они все как-то по-одинаковому сделаны, что-то имеют общее между собой.

— Принцип один и тот же, — вставил Таграй.

Андрей Андреевич усмехнулся и сказал:

— Ты меня, Таграй, извини. Я все забываю, что ты имеешь семь классов образования. Я и начинаю поэтому так издалека. Ведь я сам такого образования не имею. Раньше нас не баловали образованием. Примерно в твоем возрасте я больше учился волам хвосты крутить.

— Как крутить?

— Ну, пастухом был. А с тобой мы быстро пройдем. Вот день прибавится, посветлей будет — и за штурвал сядем.

Таграй недоверчиво поглядывал на Андрея Андреевича и думал: «Неужели я научусь летать?»

Они долго говорили об авиационных моторах. И Горин видел, что основу мотора Таграй знает.

— Мотор шкуны я на «отлично» изучил, Андрей Андрей. Сам мотористов летом готовил и приучал к чистоте в работе с машиной.

Андрей Андреевич перешел к несущим плоскостям — крыльям. В разговоре появились слова: ажурные ребра — нервюры, продольные балки — лонжероны, хвостовое оперение и так далее, и так далее.

— Андрей Андрей, а эту книжку ты мне не дашь домой?

— Учебник этот? Пожалуй, возьми.

— Я скажу товарищам, что взял почитать про самолет.

— Становись! — послышалась команда с улицы.

Таграй подбежал к окну. Человек двадцать бойцов на лыжах становились в ряд.

— Что такое? Куда они отправляются?

— Лыжная вылазка сегодня. Тренировочный пробег.

— Вот бы и мне с ними побежать!

— Нет, Таграй. Алек — жена моя — очень просила привести тебя. Пойдем ко мне, кстати, посмотришь и моих карапузов. Ох, и орлы! — похвалился Андрей Андреевич. — Хочешь — по-чукотски, хочешь — по-русски разговаривают!