Чума

Повторю: прогресс — занятие «сытых». Голодному «прогрессировать» некогда: он «хлеб свой насущный в поте лица» добывает. Ему нечем вкладываться в исследование возможных вариантов хоть чего. Даже — добывания того же хлеба.

«Картошка? — Утром сажаем — вечером выкапываем. Очень кушать хочется».

Избытка угля нет: как только задумывается новое производство с печкой — сразу предлагают греть углём. Я их понимаю: теплотворность древесного угля вдвое выше сухих дров. Трудоёмкость на подготовке-завалке, соответственно, вдвое ниже. Но это не необходимость, а «хотельность».

Я изначально стремился к более глубокой переработке дерева, чем принято в «Святой Руси». Ещё в Пердуновке мы вместо чисто углежогных ям построили смолокурню. Во Всеволжске, полученный опыт был использован и расширен: на «голову» реакторам поставили холодильники.

Трёхчастная схема. Топка, где горят дрова. Рабочая камера, где «томится» дерево-сырьё и образуется уголь. Верхняя трубка — газы в холодильник.

Такой сложности установки в России… бывали. К исходу империи. Спрогресснул маленько. Извините.

* * *

Очередной извив научно-технического. Когда химики в 19 в. разобрались в том, что хорошенького можно вытащить из дерева, леса в Европе уже кончились. Там перешли на перегонку каменного угля, потом нефти. А в России не было химиков. Потом они появились, но технологии продолжали заимствовать.

У меня — ни каменного угля, ни нефти в товарных объёмах. Есть лес. «Делать из дерьма конфетку…». Хотя, разве лес — «дерьмо»? Просто подумать надо.

«Необходимость — лучший учитель» — учимся.

* * *

В Пердуновке мы ставили нижнюю трубку для слива смолы. В «реакторе» температура такая, что всё смолистое сразу кипит и улетает вверх. Где конденсируется в холодильнике и раскладывается «по фракциям».

Не-не-не! Не в политическом смысле! Типа «фракция левых эсеров».

«Охота — пуще неволи» — русское народное наблюдение.

Мне была «охота» получить из дерева максимум пользы. Если уж дерево свалили, притащили, раскрошили… столько труда в ту сосёнку вбили… Давайте ж и остальное вынем! Оно ж уже даром! Только подумать и сделать!

Уточню: изначально никакого коммерческого или военного смысла в моих «реакторах» не было. Не ищите в моих действиях целесообразности. Кроме удовлетворения моего любопытства. И, конечно, непрерывно давящей «жабы». Попались бы те «эсеры» — я бы и их приспособил. К какому-нибудь делу.

* * *

Сидят две обезьянки на пальме. Одна грустит:

— Плохая у нас пальма. Одни бананы. Кокосов нет.

Другая удивляется:

— Так вон же коксовая!

— Слезать. Идти. Залезать. Напрягаться. Думать. Не.

Одна осталась, другая пошла. Перемещение по грунту привело к прямохождению, освободило передние конечности. Голова увеличилась, человеком стала.

А первая так и сидит. Грустит о кокосах.

В традиционной перегонке «многие ценные продукты» просто сливают.

Уже говорил, что в этой земле на каждом шагу что-нибудь интересное? Наклонишься — рубль. В России «рубли» не подбирают — «широта души» препятствует. Их выпускают. В канализацию. Забивая стоки и отравляя землю.

— А чё нам? Другую найдём. Землю.

* * *

Я наращивал сложность установки. От простейшей, ещё до-славянской ямы углежогов к смолокурне в Пердуновке, к «реактору» на Стрелке. От «углежжения» к «пиролизу».

Пиролиз даёт древесный уголь и парогазовую смесь, которая разделяется на неконденсируемые газы и жижку (пиролизат).

В 50-е годы XX века в Ленинградской лесотехнической академии занимались исследованием смол пиролиза. Установили: содержат фенолы. Их в древесине столько, что в 21 в. в Енисее постоянно находят: при строительстве в 1960-х каскада ГЭС на Ангаре под воду ушли обширные лесные массивы. Прошло полвека, Ангара — речка немаленькая, всё смыла, дерево давно уже умерло, сгнило и уплыло. Но фенолы выделяет.

Начнём с конца. В смысле: с конца холодильника.

Самое прохладное (кипит не выше 60 °C) — спирты, кетоны, сложные эфиры, альдегиды — в топку. В 20 в. из них делали горючее, включая диз. топливо. У меня — ни дизелей, ни ДВС. Пусть печку греет.

Перед этим разделяем собственно смолу и жижку. Жижка, после отделения метилового спирта — водный раствор уксусной кислоты. Вместо порошкового метода (с известью) кислоту отделяем экстракционно: этилацетатом в непрерывно действующей вертикальной колонне с последующей очисткой.

Этилацетат — смесь этилового спирта, уксусной и серной кислот. Уже имеем все ингредиенты. Смесь после использования отгоняем и повторно употребляем — расход спирта и серной кислоты невелик.

Коллеги, кто эту гадость пробовал? — Я? — Нет. Почему жителей Смоленской губернии «сучками» называли — знаю. Антиобледенитель — приходилось. «Коленвал» Ишимского завода — до сих пор помню. Но вот этилацетат… нет, не довелось.

«Довелось» двум здешним чудакам. Мужички хотели праздник. Удалось: по случаю их похорон завод был переведён в «спящий режим». Весь личный состав предприятия целовал покойников в лобики и дружно скорбел под прощальные слова начальства. Потом на поминках пирожков наелись «до отвалу». Может, запомнят? На некоторое время.