Чума

«С 1880 г. заболеваемость тифом на весь город (Мюнхен — В.Б.)… составляет в среднем лишь 100 случаев при населении в 360000… раньше эта цифра достигала часто нескольких тысяч в год. Этот переворот совпал с устройством канализации и принятием других мер к очистке почвы (закрытие частных боен, запрещение загрязнять почву органическими отбросами из фабрик и квартир)… самая чистая родниковая вода не может вести к оздоровлению города, если почва не дренирована и в нее постоянно поступают новые потоки жидкости органического происхождения».

Поубиваю! Писальщиков и какальщиков!

«… пример французской армии, в которой в 1880 г. умерли от тифа 2087 солдат, а в 1890 г. лишь 572, и это нужно отнести, главным образом, на счет улучшенного водоснабжения».

Европа. Прогресс, процветание, цивилизация. Взлёт науки, торжество медицины. Насчёт микробов — поняли. Кох в Германии — ого-го-го! — сибирскую язву открыл! Пастер во Франции — ещё огогистее! — «закрыл» бешенство.

Войн, голода, нищих беженцев — нет. Собрали толпу. Молодых здоровых мужчин. И они — мрут. Потому, что их генералы, все сплошь увенчанные лаврами талантливые полководцы, заботливые командиры и завзятые храбрецы, не озаботились. Корректностью удаления дерьма из расположения частей. Не генеральское это дело.

Да и бог с ней, с Европой. Перед ПМВ в России, «которую мы потеряли», зарегистрировано 13 млн. инфекционных больных на 160 млн. населения. Потом война, революция, разруха…

В Гражданскую от острых инфекционных — погибло 2 млн. В 1919 г. В.И.Ленин: «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей!».

«Или»… Большевики хоть спросить осмелились. Понятно почему — атеисты. Для остальных мор — кара божья. «Заворачиваемся в простыню и быстренько, повторяя молитвы, ползём на кладбище».

Я — не Ленин, у меня — не социализм, брюшной тиф — обходится без вшей. Но выбор «или — или» чётко осознаю и ощущаю.

А вы, коллеги? Любой ваш попадизм захлебнётся в бреду сыпняка. Если вы не справитесь с вшами. Вы готовы? Погибнуть в жестоком бою за Родину не с татаро-монгольскими или немецко-фашистскими полчищами, а с ордами кровососущих насекомых. Не с гранатой под танком, а на судне в тифозном бараке?

Отмечу: брюшнотифозная палочка не экзотический заморский продукт, вдруг занесённый какими-то иноземными купцами, а постоянный элемент обычной жизни достаточно крупного поселения. Не обязательно Мюнхена.

Посмотрите вокруг. На друзей, соседей, знакомых. Её не видно. Но она есть. И очень хочет размножаться.

— Деточка, хочешь молочка?

— С брюшнотифозной палочкой?

— Да кто ж её знает? Сегодня, может, и нет. Но завтра — обязательно.

Коллеги, как вам вкус варёного молока? — Я-то знаю. Поскольку родители кормили детей так, как их самих в их детстве. А в те времена пастеризация… отнюдь не повсеместно и достоверно. Как выглядит «молочный сторож», которого в кастрюльку кладут, чтобы молоко не убежало — помните?

Здесь, в «Святой Руси», даже «молочных сторожей» нет.

Брюшной тиф — штатная болезнь перемещённых лиц. После разгрома польского «Январского восстания» 1863 г., в Англии, из-за притока борцов за «От можа до неможа!», получил название «польская болезнь». В конце 19 в., после массовой эмиграции ирландцев в США — «ирландская горячка».

Что радует: относительно низкая инфекционная опасность. Даже в очаге заражения достаточно простых правил. Не чума, не сыпняк. Если я прав…