Чума с привкусом шоколада

— Желаю вашему долбанному посёлку скорее сдохнуть от бандитов, которых мы приведём, или помереть от эпидемии. А с такой тварью, как ты, я больше ничего не хочу иметь общего, — она неумело включила первую передачу и, постоянно газуя, рванула вперёд, обдав на прощание своего бывшего сожителя пылью из-под колёс.

— Витя! — к Ерохину подошёл один из сослуживцев. — Там моя Галка решила твои вещи сложить, после отъезда этих, — кивнул он в сторону удалявшейся машины. — Так они всю твою гражданку ножом порезали. Мля, как ты жил с ними-то?

— И сам не знаю… — угрюмо ответил он. — Я слышал, что у Главы есть камуфляж, надо попросить хоть один комплект на замену этому, — кивнул он на себя.

— Ну, девчата обещали кое-что восстановить, а так — да, сходи.

* * *

Увы, Крышкиным не суждено было добраться до Бражска. Наученные горьким опытом, мародёры не стали сразу выбегать к остановившейся перед восстановленным завалом легковушке. Они просто дали почти одновременный залп с двух сторон дороги из ружей по одинокому авто, рискнувшему передвигаться в такое лихое время. Уже мертвых Катю и Варвару Ильиничну вытащили из машины и, тщательно обыскав, сорвали с мёртвых тел перстни и серёжки, освободили от одежды, а голые тела сбросили в канаву и прикопали слегка.

4 июня 2027 года. д. Тополиновка. Полдень

Ещё вчера вечером Димка помог отцу получить последнюю информацию о состоянии дел в стране. Конечно, часть сайтов и форумов уже были недоступны, но пара новостных каналов, местечковых, ещё держались. Собранная понемногу отовсюду информация обрисовывала катастрофическую картину.

Старые общественные и религиозные организации и возникающие на волне хаоса, как грибы после дождя, новые экстремистские организации и откровенно бандитствующие формирования устраивали уже не митинги, а реальные стычки с остатками силовых ведомств. В городах громили магазины и склады. На улицах все чаще слышна была стрельба. Государственная власть оказалась полностью парализована.

Количество заражённых уже никто не считал, лечебные учреждения оказались пусты от медицинских работников, часть которых заразилась, часть сбежала из-за опасности принести заразу в семью. Да и кто будет сидеть в стенах больниц, если известий о детях и ближайших родственниках нет, и вряд ли будут? «Своя рубашка ближе к телу» — эта пословица стала девизом всех, мечтающих выжить в страшной пандемии. Сейчас принцип «Каждый сам за себя» охватил все слои населения…

А ещё, памятуя прежние пандемии, народ рванул из городов. Счастливцы сразу свалили на свои садоводческие участки. Но остальные бежали куда глаза глядят. Несмотря на плотные кордоны, патрулируемые уже не полицией, а близлежащими воинскими частями, которые еще подчинялись Правительству, люди находили лазейки и по тихому убегали, уезжали, где это было возможно, в глушь.

Но беженцы, сумевшие вырваться из многоэтажных могил крупных городов, не были встречены с распростёртыми объятиями. Во-первых, на дорогах разбойничали банды, пока ещё такие же доморощенные злодеи, как и в Бражском районе. И очень скоро некогда оживлённые автомагистрали и межрегиональные трассы стали пустынны. Только остовы сгоревших или покорёженных машин напоминали о прошедших здесь схватках в борьбе за передел материальных ценностей, продуктов и топлива. Во-вторых, продовольственный кризис стал Дамокловым мечом над всеми выжившими. По непроверенным сведениям в стране начались случаи каннибализма. И вкусившие человеческого мяса становились настоящими нелюдями, не жалевшими ни женщин, ни детей.

Вслед за президентом умер Патриарх. Ходили упорные слухи, что Чума проредила Священный Синод, не глядя на приближенность к Богу. В дополнение ко всему в руководстве православной церкви произошел раскол. Самопровозглашенный Патриарх Истинной Православной Церкви Аристарх в своей первой речи, обращенной к пастве, призвал к сплочению всех истинно верующих братьев и сестер и нетерпимости ко всем не православным: «…поедом ешьте не братьев во Христе, но нехристей другой веры…» Простое, казалось бы, выражение, означающее непрестанно бранить, приставать с придирками или изводить попреками, было воспринято малограмотной частью населения как разрешение употреблять в пищу иноверцев.