Чума теней

Один фехтовальщик в надежде догнать и покарать убийцу метнулся в самый очевидный для поспешного бегства закоулок, второй обнажил меч и попросил Фейли не отходить ни на шаг.

– Какой кошмар! Люди, за что вы убиваете друг друга?

– В основном из-за денег, – ответил Герт со стыдом за свою расу.

Скорее всего, это было ограбление. Но Герт и фехтовальщики помешали осуществиться плану злоумышленника до конца – даже перстень с руки девочки он снять не успел.

– Герт, смотри, чьи-то следы!

Прежде чем фехтовальщик и Герт успели сказать, что это опасно, Фейли с криком «Сволочь! Ты не уйдёшь, сволочь!» бросилась по кровавым отпечаткам чьих-то башмаков. Следы вели в закоулок, из которого доносились детские крики и лай собак, быстро сменившийся визгом и поскуливанием.

Поклонник и телохранитель обогнали Фейли и обнаружили длинноволосого мальчика на вид лет десяти или одиннадцати с большими, широко открытыми глазами, в одежде, покрытой пятнами крови. А вокруг – несколько свежих собачьих трупов, в одном продолжал торчать меч.

Герт вспомнил, как фехтовальщики перешёптывались о неком маньяке, который убивает всё, что встретит живое. А возможно, это было и не ограбление.

Фейли растолкала провожатых и бросилась к ребёнку. Она прижимала его к груди, гладила по голове, шептала успокаивающие слова.

Картина преступления легко читалась. Семья (отец, мать и двое детей) спокойно шла по своим делам. Убийца заколол троих, а мальчик убежал. Собаки, живущие в подворотне, не тронули ребёнка, но почувствовали угрозу в безумце, и не зря: он в три секунды убил всех четырёх зверей и раздавил голову совсем маленькому псу, практически щенку. Хотел убить и мальчика, но тут услышал голоса, понял, что за ним гонятся, и убежал, бросив орудие преступления – короткий меч арбалетчика.

– В погоню, в погоню, сударь! Он не мог далеко уйти! Он буквально рядом! – кричал Герт. – Не бойтесь за Фейли, я сумею её защитить!

– Нет уж, братец! Он убивает так быстро, как может только мастер! – ответил телохранитель, тревожно оглядываясь по сторонам. – Ты с ним не справишься, поэтому я ни на шаг не отойду от племянницы Воина Чести.

Герт махнул рукой и побежал сам искать изверга. Фейли и телохранитель кричали ему, требовали вернуться, но Герт слышал только голос своего сердца. Догнать, зарубить, рассчитаться с подонком, который лишает жизни людей и зверей с такой лёгкостью.

Когда Герт вернулся, вспотевший, уставший, и, разумеется, никого не догнавший, спасённый мальчик так и не заговорил. Глаза его по-прежнему были широко раскрыты, а губы плотно сжаты. Он прижимался к Фейли так, как, наверное, прижимался только к родной сестре, той самой, которая сейчас лежала мертвая за углом. И уже мухи собирались в её ранах…

Будь ты проклят, убийца, кем бы ты ни был! Какие бы мотивы тебя ни вели.

– Всё в порядке малыш, всё хорошо. Тебе нечего бояться. У тебя есть ещё родные? Ты покажешь, где твой дом?

Мальчик издал какое-то нечленораздельное мычание.

– Бедный ребёнок, – всплакнула Фейли. – Слишком большое потрясение – он лишился дара речи. Мы возьмём его в дом! Станем ему надеждой и опорой! Будем заботиться о бедняжке, пока не узнаем, есть ли у него ещё родные.

Всю дорогу мальчик не выпускал руку Фейли из своей ладони. Когда Герт, думая, что он устал, захотел его понести, мальчик окрысился и что-то замычал. Во всём мире он словно доверял одной только девочке, крики которой спугнули убийцу.

– Как же убийца ушёл? – подумал вслух Герт. – Разве что по крышам…

Вспомнились рассказы об оборотнях и прочих жутких чудовищах. А человек ли совершил такое зверское преступление?

– Фейли, ты слышала хоть раз, чтобы люди могли взлетать на крышу и уходить от погони, перепрыгивая с одной на другую?

– Кузен Ти говорил, что тениры могут этому научиться. Но он, скорее всего, врёт. А вот для пятидесятников это обычный трюк. Но не уходить от погони, а преследовать.

– Это охотники, убившие пятьдесят ваших?

– Да. Но не будем о них. Мне и так плохо.

Дома с помощью тёти Инге они отмыли ребёнка, подстригли (что ж родители так запустили? – хотя есть дети, которых подстричь – это как войну выиграть), переодели в старые вещи кузена Ти. За всё время мальчик не произнёс ни слова. И только мычал, как недовольный телёнок, когда мыло попадало в глаза.

Но от еды мальчик отказался, сколько Фейли ни уговаривала. Тётя Инге сказала, что это нормально. Ему нужен хотя бы день, чтобы прийти в себя.

Фейли могла отходить только в туалет. Мальчик оставался спокоен не больше трёх минут без неё, а затем начинал стонать, как от боли, и грызть одеяло. Но стоило Фейли сесть рядом, парнишка тотчас успокаивался.

На рубахе мальчика было вышито Единым алфавитом его имя (заботливая мама). Так они узнали, что их приёмыша зовут Морэ.

Будь мальчик года на два постарше, Герт бы приревновал, а тут не стал возражать, чтобы Фейли оставила его спать в своей кровати. Когда он засопел, трогательно раскинув руки и ноги – маленький ангел, каким же монстром надо было быть, чтобы лишить его семьи! – она нашла минутку зайти в комнату к Герту и обсудить всё.