Чума теней

– Я тебе не говорил, что мне нужна его смерть. Мне нужен он. Завтра ночью. Как ты его вытащишь оттуда, мне неинтересно.

– А когда вы убьёте Воина Чести? Вы прибыли в Блейрон за этим!

– Я шёл в Блейрон за этим. Один. Но когда узнал, что туда же двигается Меченосец, спешно вернулся, взял с первой же стоянки ещё пятерых и прибыл уже за ним. Меченосец сейчас важнее всего на свете для нас. О каком-то там Воине Чести мои подчинённые даже не знают ничего.

– Конечно, не знают, зачем тебе с ними делиться?! Негодяй, ты же получил деньги! Исполняй договор.

– Я чту договор. Мы договаривались, что я убью Воина Чести, но не договаривались, когда именно. Как только закончу дела с Меченосцем, я вернусь и закрою контракт на твоего врага.

– Мне нужна его смерть сейчас!

– Договор был просто смерть, а сейчас, потом, через двадцать лет… мы не уточняли.

Забыв, с кем имеет дело, обманутый и униженный рыцарь обнажил меч и ударил подлого охотника. Он выиграл в общей сложности тридцать два поединка чести и проиграл только один, много побеждал на турнирах, участвовал в войне. Он знал, насколько стремительны и сильны его удары. Но теневой охотник всё равно оказался быстрей.

Дорогой клинок развалился пополам. Одно движение саблей, и правый верхний наруч расползается. Второе – то же самое с левым. Элитная сталь разошлась под остриём изящной сабли словно шёлк, упавший на лезвие из дамаска.

Острее дамаска. Острее булата. Не легендарные сплавы гномов. И даже не магические, зачарованные или заговорённые клинки. Теневые сабли действуют, как волшебные, но волшебства в них нет.

Охотник с цифрой «пятьдесят» на груди счёл, что демонстрация возможностей теневого оружия закончена, убрал саблю в ножны, поправил куртку и улыбнулся.

– Я не убью тебя, не переживай. Мы убийцы, но не людей. Да и ты ещё не отыграл своё. Меченосец нужен завтра ночью. Если да – так уж и быть, мы убьём Воина Чести. Только сразу говорю: если окажется, что он простой человек, – ведь ты не проводил меловой тест – ничего не будет.

– Он точно Тень! Говорю же, невозможно человеку быть таким честным!

– Пеняй на себя, Солбар, если ты ошибся. Денег назад ты не получишь. В общем, или завтра в полночь ты приводишь Меченосца. Или мы уходим из города. Вернёмся, возможно, с подкреплением, когда поймём, как его освободить без человеческих жертв и твоей помощи.

– Да что такого в этом мечнике, что вы по нему с ума сходите?!

– Не твоего ума дело. Я ж не суюсь в твои политические игры. Или мечник, или никакого контракта. Обращайся тогда с Воином Чести к тому наймиту, который город запугал.

– Наймиту?!

– Или отряду наймитов, подробности неинтересны. А что, скажешь, убийства Безжалостного не на твои деньги совершаются?

– Ты… ты негодяй, как смеешь! – Рыцарь помешкал, понял, что угрожать с обломком меча глупо, и сбавил тон. – Уважаемый охотник, я как раз хотел обвинить в том же вас.

– Что за чушь? Мы убийцы, но не людей.

– Вы так часто повторяете эту фразу, что поневоле начинаешь сомневаться в её искренности. Нам обоим известно, что убийства пьянят. Твои бойцы или ты лично, может, как раз страдаете сейчас похмельем. Настолько сильным, что неважно, Тень ли, человек, собака, кошка.

Охотник засмеялся и сказал:

– Я даже комментировать этот бред не стану. Пошли, провожу до кареты. А то, не ровен час, без меча обидят такого важного человека.

Когда они дошли до улицы, где Солбар оставил свою карету, рыцарь обернулся, чтобы спросить ещё кое-что, но охотника уже рядом не было.

– Помни, друг, или завтра в полночь, или мы уходим из города.

Солбар поднял голову и раскрыл рот. Охотник был на крыше. Как он туда попал – было совершенно непонятно.

Охотник, довольный эффектом, который произвела демонстрация способностей пятидесятника, сел на корточки и захихикал. А затем спросил насмешливым тоном:

– Слушай, а откуда наблюдение, что убийства пьянят? Может, я ошибся, и нет никаких наймитов? Ты решил лично устроить побоище в городе в жажде предотвратить венчание Золотого Бочонка? Думал, парой человек обойдётся, а дальше… понесло…

– Ты свихнулся? – в бессильной ярости громко зашипел Солбар. – Здесь жилые дома, как ты можешь такое говорить?

– Ну да, – продолжал рассуждать вслух охотник. – Безжалостный, говорят, убивает разным оружием. А у тебя, ты хвастался, была гордыня, драться с каждым поединщиком на том оружии, в котором он мастер: с секироносцем на секирах, с мечником на мечах, с мастером копья на копьях.

– Тварь, тварь! – Солбар с тревогой смотрел в окна, не зажжётся ли где-то свет. – Чтоб ты сдох, челядская кровь! Чтоб тебе счастья не было! Чтоб тебя бесы сожрали!

В последней фразе для пятидесятника заключался особый смысл, которого не знал рыцарь. Солбар не понял как, но охотник уже через мгновение стоял на мостовой. На его лице больше не было насмешки. Оно дышало холодной ненавистью. Так же легко, как до этого расправился с верхними наручами, пятидесятник избавил рыцаря от наплечников и рассек кирасу.