Чума вашему дому

— Фиг дозвонишься, — проворчала Люка.

Я покосилась на Артема, и он, пожав плечами, вышел.

— Я в ванной. Точнее, в ванне.

— Отмокаешь после улетного уикенда?

— Он еще не кончился, — осторожно намекнула я.

— Даже так? Ладно, тогда не буду мешать. Потом поговорим.

— Стой! — успела потребовать я. — Сказала же: я в ванне. Одна. Так что ты не мешаешь. Давай, выкладывай, что случилось.

Вместо ответа в ухо прошелестел тяжелый вздох.

— Люка?

— Приезжал вчера, — сказала она убито.

— Кто? Павел?

— Да какой Павел? Тарас.

— С приплыздом! И чего хотел? Убеждал, что тебе ничего не положено и при разводе ничего не получишь?

— Нет, — за паузой последовал еще один тяжелый вздох. — Уговаривал вернуться. Обещал, что все будет по-другому. Говорил, что без меня не может и вообще пропадет. Даже плакал.

— Бог ты мой японский! — я чуть не утопила телефон. — И что?

— Том, я не знаю. Ничего не знаю.

Похоже, она тоже собралась плакать. И это так не вязалось с Люкой, — железной Люкой! — что я растерялась. И разозлилась.

— Только не говори, что все закончилось в постели!

— Нет, но…

— Понятно. Даже знать не хочу, что помешало.

— Томка, меня пополам рвет. Я же понимаю, ничего не изменится. Так и придется с ним нянчиться до самой смерти. Так и буду, как ты сказала, вечно бабой с яйцами. А другая половина скулит: ну а вдруг? И вспоминает все самое лучшее. С самого детства. Я думала, что уже через это прошла. Помнишь, говорила тебе, что было плохо? Но это, оказывается, ерунда была. Зато сейчас…

— Послушай, Люк… — я не представляла, что сказать. Все это было так знакомо. — Он сказал, что у них с отцом по клинике?

— Нет.

Я, конечно, могла допустить, что Тарас все-таки рассадил своих тараканов по полочкам, помирился с отцом и решил вернуть Люку. Но верилось с трудом. Особенно учитывая, что он наговорил мне.

— А тебе в голову не приходило, что это может быть связано именно с клиниками? Ему ведь при разводе придется половину отдать, а не хочется. Кстати, он твою карточку разблокировал?

— Не знаю, не проверяла. Ладно, Том, прости, что нагрузила. У меня тут входящий колотится.

— Позвоню завтра. Пока! Держись там.

Можно было, конечно, выяснить все у отца прямо сейчас, но я решила не портить себе настроение окончательно. До завтра все равно вряд ли что-то изменится. Хотя ситуация не нравилась мне ну очень сильно. И отмокать в ванне до сморщенных пяток расхотелось.

Так, а полотенце-то? Забыла. У меня лежали в ванной в тумбочке, а тут, похоже, нет. Хорошо, что телефон здесь.

«Артем, дай полотенце, плз».

«Ща».

Не прошло и пары минут, как дверь открылась.

— Ты же собиралась два часа гнить, — подойдя к ванне, он развернул огромное полосатое полотенце.

— Побоялась, что усну и утону.

Артем вытирал меня, и я чувствовала, как тяжелеют, замедляя движения, его руки. Дыхание участилось, глаза заблестели.

— С ума сойти… — прошептал он.

Его губы собирали капли с моей груди, и, прежде чем опустились ниже, я успела подумать:

«Надо было все-таки ехать домой… или… не надо…»

53

Впрочем, ничего пикантного не получилось. В прихожей взвыл домофон — прибыла псевдояпонская еда.

— Эй, штаны застегни, — сдавленно хрюкнув в кулак, посоветовала я. — И подумай… ну, не знаю, о счетах за коммуналку.

— Коммуналку банк автоматом платит, — буркнул Артем, застегиваясь на ходу.

Потом мы все равно наверстали. Нежно и осторожно. С большим удовольствием. Он уснул, а я лежала, прижавшись щекой к его спине, и слушала шум дождя. Разговор с Люкой всколыхнул то, о чем я предпочла бы не вспоминать. Никогда. То, о чем никому не рассказывала.

Обнимая Артема, я думала… вовсе не о нем.

Флешбэк-13

Наш со Стасом развод прошел вполне буднично. Словно все мои переживания вылились раньше. На носу были госы, и о них я думала гораздо больше. После той финальной ссоры легла спать в комнате Веры Ивановны, выплакалась в подушку, а на следующий день мы пошли в загс — молча, держась друг от друга на солидном расстоянии. Вроде, и рядом шли, но точно не вместе.

Зашли в банк, оплатили пошлину — и я вспомнила, как делали это перед подачей другого заявления. Нервно посмеиваясь на волне эйфории, выгребая из кошельков последние купюры. Теперь — словно оплачивали штраф.

В загсе заполнили бланки, отдали девушке-регистратору. Та пробежала их глазами, проверяя правильность, назначила дату. Точно так же, молча, вернулись домой, и я начала собирать сумку. В переноску поставила лоток, бросила подстилку, запихнула упирающегося Чипа.

— Ну… остальное заберу потом. Счастливо.

— Счастливо.

Он даже не выглянул в прихожую. Как сидел на диване, в котором почти уже пролежал плешь, так и остался на нем, когда я вышла из квартиры.

Месяц до развода прошел на автопилоте. Лекции, практика, работа. Подготовка к экзаменам. Я зарылась в учебу с головой — лишь бы не думать. И… не думала. Как будто та моя часть, где хранились воспоминания о нашей со Стасом жизни, оказалась заблокированной. Только один раз меня пробило на слезы: когда в его отсутствие пришла забрать оставшиеся вещи. Впрочем, это была минутная слабость.