Чума вашему дому

Через месяц мы встретились в загсе. Процедура заняла минут пять от силы. Убрав в сумку паспорт, свидетельство о разводе и свидетельство о браке с печатью о его расторжении, я протянула Стасу ключи от квартиры:

— Вот и все. Извини, если что… Надеюсь, у тебя все будет хорошо.

— И я… тоже.

Он поцеловал меня в щеку, развернулся и пошел к выходу. Вечером мы с Люкой закатились в бар и надрались до положения риз. К счастью, мне хватило ума не подцепить там какого-нибудь парня.

И — как будто страницу перевернула. Как будто вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Даже странно было — столько лет вместе, и вдруг ничего не осталось. Так я думала. Не понимая, что это нечто вроде заморозки у стоматолога.

Экзамены, выпуск, страдания с интернатурой. Осень подкралась незаметно. А звонок Стаса застал врасплох.

— Тамара, ты сапоги забыла взять. Осенние. И еще там кое-какие мелочи. Я собрал.

— Спасибо, я зайду.

— Я сейчас мимо буду идти, занесу. Если хочешь.

— Хорошо, — поколебавшись пару секунд, ответила я. — Я дома, заходи.

Он вошел, поставил в углу сумку. Мы стояли и смотрели друг на друга, не зная, о чем говорить. За эти месяцы что-то в нем изменилось. Другая стрижка? Или просто то, что он больше не был моим?

— Кофе хочешь? — словно и не я это сказала. Ведь не собиралась ему ничего предлагать. Только поблагодарить за то, что принес вещи.

— Спасибо, — Стас наклонился развязать шнурки ботинок.

В другой жизни я непременно навалилась бы на него сверху, прижалась к спине животом и грудью, а он бы выпрямился и повез меня. С дурацким «иго-го», под мой смех.

Я насыпала в джезву кофе, налила воды.

— С корицей?

— Если можно.

Наблюдая за шапкой пены, я чувствовала его взгляд, проникающий под одежду. Под кожу. И точно так же, как пена, откуда-то из глубины поднималось уже почти забытое возбуждение, дрожь желания.

Резко отодвинув стул, Стас поднялся, подошел ко мне. Положил руки на плечи. Я запрокинула голову, подставив губы и закрыв глаза. Зашипел, убегая кофе. Сдвинув не глядя джезву и выключив газ, я повернулась…

Мы набросились друг на друга с такой жадностью, с таким пылом, о котором давно уже успели забыть. Прямо на кухне, на столе, потом перебрались в комнату. Это было форменное безумие. Не слияние, не растворение друг в друге — взаимопоглощение. О чем я думала? Да ни о чем. Только быть вот так — близко, еще ближе!

А потом пришло отрезвление. Мы лежали, думая каждый о своем. Я пристроила голову ему на грудь, Стас — так привычно — намотал на палец прядь моих волос.

— Том, что мы наделали, а? — спросил он с горечью обреченности. — Но, может, еще не поздно?

Как же хотелось сказать: нет, не поздно, все можно исправить, все можно вернуть. Все будет по-другому. Но я понимала, что это иллюзия. Если мы снова будем вместе, пройдет какое-то время, и все станет по-прежнему. Я так и буду бегать по кругу, как слепая лошадь в шахте. Тащить его за собой, как мамка-нянька капризного, избалованного ребенка. Да, вероятно, я сама была виновата в том, что позволила ему сесть себе на шею и ехать, свесив ноги. Но исправить все это можно было только одним способом.

Расстаться. Окончательно и навсегда.

— Нет, Стас. Поздно. Ничего не выйдет.

— Тогда зачем? Зачем все это было? — оттолкнув меня, он сел, повернувшись спиной.

— Кажется, мы оба этого хотели, нет? Ты прав, не надо было. Мы развелись. Так лучше для нас обоих.

Не сказав ни слова, даже не взглянув на меня, Стас оделся и вышел. Я накинула рубашку и встала у окна сбоку — так, чтобы не было видно снизу. Медленно, опустив голову, он брел через двор к подворотне.

Открыть окно, окликнуть его. Или взять телефон, набрать номер. Дождаться, когда ответит, и сказать: «Я дура. Прости. Возвращайся. Я хочу быть с тобой»…

Телефон остался лежать на тумбочке. Я прижалась лбом к холодному стеклу, пытаясь выровнять дыхание. Стас скрылся под аркой.

В тот день мы виделись в последний раз.

54

Мне еще сказочно повезло тогда, подумала я, уже начиная дремать. В угаре мысль о предохранении нам и в голову не пришла. Забеременела бы — и действительно осталась бы со Стасом. И чем все это кончилось бы? Было бы у меня два ребенка и ни одного мужа. Ох, нет, лучше даже не представлять.

Уснув на этой мрачной ноте, сны я тоже видела не такие радужные, как прошлой ночью. И тем приятнее было проснуться от щекотки поцелуев.

— Просыпайся, солнышко, — наклонившись надо мной, Артем пробирался губами все дальше под одеяло.

— Я солнышко, как здорово! — повернувшись на живот, я подставила ему спину.

— Вообще-то я имел в виду, что на улице солнышко, но ты тоже. Посмотри.

Он встал, отдернул штору, и спальню затопило ярким светом, намекающим, что утро уже не самое раннее. Балансируя на краю кровати, я дотянулась до плеч Артема, повисла на нем и посмотрела в окно. И снова ахнула от восторга.

Внизу за деревьями с желтой и красной листвой синело небольшое озеро. Или, может, большой пруд. И даже окружившие сквер типовые блочные коробки не могли испортить эту картину.